Убить шамана   ::   де Куатьэ Анхель

Им холодно, и они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет". Все ночи напролет…»

«Глупость, — подумал я. — Как еще он не устал петь дифирамбы этой своей психологии? Сколько можно?! Мы вот уже год сидим в центре Гаптена… И ничего. Никаких дикобразов!»

— А к чему ты это рассказывал? — спросил я вслух, едва сдерживая подкатывающее к горлу раздражение. — Намекаешь на что-нибудь?.. На меня, может быть?

Андрей повернулся в мою сторону и искусно изобразил удивление. Хороший артист! Он сделал вид, что не понял моих слов, мол, о чем это ты, Анхель?.. Улыбнулся — кисло, как пойманный на краже мальчишка, зачем-то пожал плечами, мол, он ничего не понимает. И уже через секунду принял свое любимое сосредоточенно-надменное выражение лица — спокойное, непроницаемое, отвратительное.

Держит меня за душевнобольного. Понятно. И видимо, не меня одного. Рассказал нам об экспериментах «по групповой изоляции»… Словно непонятно, к чему он клонит. А мне понятно! Спасибо! Я для него — домашний сумасшедший. Верю в потусторонние силы и сновидения. Ему-то, конечно, только психоанализ сновидений подавай, а кто относится к ним по-другому — того в палату номер шесть.

Гаптен нервно забарабанил пальцами по столу. Дурная привычка. В последнее время меня это стало ужасно раздражать — зачем он это делает? Хочет показать, что переживает, болеет за общее дело? Да уж, он болеет… Конечно! Просто завидует. Он столько лет потратил на свои духовные искания, а тут на тебе — учитель умер, и все. И теперь он превратился в ассистента Данилы. Конечно, удар по самолюбию…

Данила в своем обычном забытьи — что-то себе думает, думает. Путешествие в параллельных сновидениях сказалось на нем не лучшим образом. Раньше он скептически относился к моим рассказам о сновидениях, а теперь понял, что это вовсе не какие-то там фантазии его полоумного приятеля, а истинная реальность! Понял и разозлился. Догадываюсь, что неприятно чувствовать себя проигравшим «исполнителю роли второго плана».

— Беспокоит меня шестая Печать, — пробормотал Гаптен. — В тексте Апокалипсиса одни образы. Понятно только, что речь идет об убийстве: «И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто сможет устоять?»

— Точнее, о самоубийстве, — уточнил Андрей. — Люди сами просят, чтобы горы и камни пали на них. Предельное отчаяние. Они потеряли смысл жизни, во всем разочаровались и сами ищут смерти. Так что это не убийство, а самоубийство… Ни у кого из присутствующих суицидальные мысли пока не появляются?

Шутник.

— Нет, — зло ухмыльнулся я. — Скорее наоборот.

Черт, зачем я это сказал?! Теперь Андрей снова уставился на меня своим «проницательным взором», изучает меня как подопытное животное.

— Анхель, у тебя были какие-то видения? — спросил он.

У меня все похолодело внутри. Откуда он знает?! Чем я мог себя выдать?! Видения… Нет, у меня не было видений. Не было! Главное — не подать вида!

— Нет! А с чего ты взял? — спросил я, с трудом унимая прорывающуюся дрожь в голосе.

— Ну, как-то же мы должны узнать о том, что нам предстоит? — улыбнулся Андрей.

Как мне уже надоели эти его вечные улыбочки!

— Что значит — «нам»? — процедил я сквозь зубы. — Данила у нас избранник , у него и спрашивай.

Данила, услышав свое имя, вышел из своей глубокой задумчивости и огляделся по сторонам.