Вдали от Зевса   ::   Шаховская Людмила Дмитриевна

136-140

Последние три романа имеют общих героев фабулы; тем, кто придает этому значение, следует читать их в вышеозначенном порядке.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

Бесчинства преторианцев и гладиаторов от эпохи Марка Аврелия и дальше до слияния римской Истории с византийской, галльской, сирийской и других стран, где от перемещения центра действия расплывается интерес в событиях, относящихся к Риму уже косвенно.

Сила духа... 138

Любимец Кесаря... 155-192

По праву сильного... 192-217

Первый из указанных романов, хоть и относится по времени к гонениям эпохи Кесаря Адриана, но совершенно отстоит от нее в смысле происходящих событий. Два последних произведения не имеют с предыдущим общей фабулы, но тесно связаны ею между собой.

Особняком в ряду исторических произведений Шаховской стоит роман «Лев-победитель», относящийся к 6-му веку нашей эры. Никакой связи с римской Историей он не имеет. Интересен тем, что является первым в русской литературе романом из Абиссинийской жизни.

Намерены мы показать и другую сторону творчества Людмилы Шаховской, в частности, опубликовать роман «Женщины моего века», состоящий из двух различных серий рассказов, охватывающих по времени вторую половину прошлого столетия.

Одним словом, наших читателей ждет знакомство с интересным и неординарным автором. И я им искренне завидую: ведь им еще только предстоит это прочесть.

Борис АКИМОВ



ГЛАВА I

Высокое дерево громом бьет. – Взаимная ненависть

У древних римлян бывшая в большом ходу пословица «Procul a Jove, procul a fulmine». – «Дальше от Зевса, дальше от молнии» имеет, как и у других народов, у нас, русских, свой двойник, – нечто совпадающее значение, – «Высокое дерево громом бьет».

Обе эти пословицы выражают одну идею, хоть и в разных словах.

Непомерно вытягиваясь кверху, становясь выше прочего леса, дерево (по незнанию законов электричества, так полагали) становится ближе к тем слоям воздуха, где загорается молния, приписываемая древними язычниками руке Иовиса (впоследствии, названного Юпитером и Зевсом).

Дальше от молнии безопаснее, но где эта полная безопасность, – римская пословица не указывает, так как молния может поразить везде.

Высокое дерево, разбитое грозою, падая, губит, ломает, давит, множество мелких растений, которые ничуть не тянулись за ним, чтобы стать выше остального леса, а лишь несчастною случайностью попали в соседство гиганта.

Смысл и русской и римской пословиц тот, что чем знатнее, умнее, богаче человек, тем легче ему погибнуть от страха пред ним могучих, высших, земных богов, – царей и вельмож, – ненависти по соперничеству со стороны равных, зависти низших, не имеющих в своей руке перунов, но могущих направить такую разящую стрелу из руки, обладающей властью.

Вместе с выдающимся человеком, вызвавшим гром на свою голову, зачастую гибнут люди, ничем не причастные его деяниям, лишь стоявшие вблизи его.

Такова, между прочим, была грустная участь знатного латина Турна Гердония, жившего в эпоху римских царей, – гибель его и близких к нему особ, – гибель одного из зятьев царя Сервия и одной из дочерей его.

Пословица «Дальше от Зевса, дальше от молнии» имеет весьма широкое значение, так как «Зевсом» бывает не только царь или вельможа, но вообще всякий, власть имущий среди его подчиненных, даже раб, поставленный над другими рабами.

Управляющий губит сторожа и сам гибнет с господином (вельможей, которого погубил равный, оклеветал перед царем).

Царевич приревновал жену и подняв свою разящую руку для совершения казни по праву мужа, вместо этого гибнет сам и губит других, потому что не умеет овладеть переном Рока, обращает его на собственную голову.