Восхождение на Фудзи (Репортажи из Японии)   ::   Овчинников Всеволод

Население Хоккайдо осталось на зиму без угля, реквизированного американцами для военных нужд.

Мураками приехал в Саппоро и стал там секретарем городского комитета Компартии Японии осенью 1951 года. Накануне новогодних праздников он возглавил шествие, участники которого уселись на снегу перед городской управой с лозунгами: "Долой войну в Корее! Дайте топлива нашим семьям!" Расправой над демонстрантами руководил тогда полицейский инспектор Сиратори.

Какие же, однако, были основания обвинить коммуниста в убийстве полицейского?

Вечером 21 января инспектор Сиратори возвращался на велосипеде после выпивки в баре. На глухой, занесенной снегом улице его нагнал другой велосипедист, с ходу выстрелил ему в спину и умчался в ножную тьму.

Террористы в Японии крайне редко прибегают к огнестрельному оружию, издавна предпочитая нож. Стало быть, найти убийцу, показавшего себя одновременно виртуозным велосипедистом и метким стрелком, было бы куда проще, возьмись полиция за это по-настоящему.

Действительно, из первых же свидетельских показаний довольно отчетливо сложилась версия: во-первых, убил Сиратори профессиональный гонщик, а в прошлом уголовный преступник Адзумадэ (их видели ехавшими рядом на велосипедах в день убийства). Во-вторых, нанял гонщика для этой цели председатель кредитного общества Сато, который хотел избавиться от полицейского инспектора, докопавшегося до каких-то его спекуляций. Вскрылась и такая немаловажная деталь: незадолго до преступления домой к Сато частенько наведывались агенты "Си-ай-си" - американской военной контрразведки...

Однако, как только за дело взялась чрезвычайная следственная комиссия, весь ход разбирательства был круто изменен. Адзумадэ был освобожден из-под стражи и бесследно исчез. Отпустили домой и Сато, который вскоре же при весьма загадочных обстоятельствах "покончил жизнь самоубийством". Три года чрезвычайная следственная комиссия заметала следы преступления и фабриковала поклеп на невинных людей. Три года коммуниста Мураками не столько допрашивали, сколько запугивали: отрекись от компартии, или казнят как убийцу.

После подобных методов следствия один из коммунистов, арестованных вместе с Мураками, сошел с ума, а другой уступил нажиму. Он показал, будто бы секретарь горкома Мураками поручил студенческой ячейке убийство Сиратори и даже обучал молодежь стрельбе из пистолета на горном перевале.

Все обвинение против Мураками как "организатора террористического акта" (назвать его убийцей при всем старании было нельзя, ибо вечером 21 января он выступал перед многолюдным собранием) строилось на том, что пуля, извлеченная из тела полицейского Сиратори, и две другие пули, найденные после многократных тщетных поисков на перевале (одна - девятнадцать, а другая - двадцать семь месяцев спустя), были якобы выпущены из одного и того же пистолета.

Лишь на основании подобных "улик" коммунист Мураками был 7 мая 1957 года приговорен к пожизненному заключению, а 31 мая 1960 года, после рассмотрения дела в суде второй инстанции, - к двадцати годам лишения свободы.

Вспоминается день 21 января 1963 года, когда начальник следственной тюрьмы в городе Саппоро разрешил мне свидание с Кунидзи Мураками.

- ...Сорок шестой! - кричит полицейский и захлопывает дверь.

Пока мы парами пересекаем двор, нас считают, словно ребятишек, возвращающихся с прогулки. Оглядываем тюрьму. Ни сторожевых башен, ни колючей проволоки. На первый взгляд все кажется даже патриархальным. Главное здание с деревянным крыльцом напоминает захолустную железнодорожную станцию. Надзиратели своей формой и свистками на цепочках смахивают на кондукторов.

Несколько минут томительного ожидания в конторе. Закапанные чернилами столы.