Возлюби ближнего своего   ::   Ремарк Эрих Мария

Но затем он увидел у своей груди дуло револьвера, направленное другим полицейским, и медленно поднял руки.

– Повернуться! – скомандовал тот же голос. – Встать к окну!

Оба повиновались.

– Посмотри, что у них в карманах, – сказал полицейский с револьвером.

Второй полицейский осмотрел одежду, которая валялась на полу.

– Тридцать пять шиллингов, карманный фонарик, свисток, перочинный нож, завшивленная расческа… больше ничего.

– Документов нет?

– Несколько писем или что-то в этом роде.

– Паспортов нет?

– Нет.

– Где ваши паспорта? – спросил полицейский с револьвером.

– У меня нет паспорта, – ответил Керн.

– Конечно! Ну, а у тебя? – Полицейский ткнул человека в рубашке револьвером в спину. – Тебя что, отдельно спрашивать, ты, ублюдок? – закричал он.

Полицейские переглянулись. Тот, что без револьвера, засмеялся. Другой облизал губы.

– Вот, посмотри на этого изящного господина! – сказал он медленно. – Его величество бродяга! Генерал Вонючка! – Он внезапно размахнулся и ударил человека в рубашке кулаком в подбородок. – Вверх руки! – заорал он на человека, потерявшего равновесие.

Человек посмотрел на полицейского. Керн еще никогда в жизни не видел такого взгляда.

– Я тебе говорю, ты, дерьмо! – сказал полицейский. – Ну, скоро? Или мне еще встряхнуть твои мозги?

– У меня нет паспорта, – ответил тот.

– У меня нет паспорта! – передразнил его полицейский. – Конечно, у господина Ублюдка нет паспорта. Об этом легко догадаться! Ну, одевайсь! Живо!

По коридору бежали полицейские. Они распахивали двери. Один из них, в погонах, подошел ближе.

– Ну, что у вас?

– Два птенчика. Собирались улететь через крышу.

Офицер посмотрел на обоих. Он был еще молод, лицо тонкое, бледное, маленькие усики аккуратно подстрижены. От него пахло одеколоном. Керн узнал запах одеколона 4711. У его отца была парфюмерная фабрика, поэтому он немного разбирался в этом.

– За этими двумя следите особенно строго, – сказал офицер. – Наденьте на них наручники.

– Разве венской полиции разрешается бить людей во время ареста? – спросил человек в рубашке.

Офицер взглянул на него.

– Как вас зовут?

– Штайнер. Йозеф Штайнер.

– У него нет паспорта, и он угрожал нам, – объяснил полицейский с револьвером.

– Ей разрешено больше, чем вы думаете, – сказал офицер отрывисто. – Вниз! Быстро!

Оба оделись. Полицейский вытащил наручники.

– Идите сюда, дорогие! Вот, так вы выглядите гораздо лучше! Сделаны, словно по мерке!

Керн почувствовал холодную сталь на запястьях. Такое случилось с ним первый раз в жизни. Стальные обручи не мешали ходьбе, но ему казалось, что у него закованы не только руки.

На улице уже брезжил рассвет. Перед домом стояли две полицейские машины. Штайнер скривил лицо.

– Похороны первого класса. Богато, правда, мальчик?

Керн не ответил. Он спрятал наручники под курткой, насколько это было возможно. Перед домом собралось несколько любопытных молочников. В домах напротив окна были распахнуты настежь. Из темных проемов светились лица. Одна женщина хихикнула.

У полицейских фургонов собралось около тридцати арестованных. Большинство из них сели в машины, не проронив ни слова. Среди них находилась и хозяйка отеля, полная женщина со светлыми волосами, лет около пятидесяти. Она единственная возбужденно протестовала. Несколько месяцев тому назад она превратила два пустовавших этажа своего полуразрушенного дома я нечто похожее на пансион. Это ей обошлось очень дешево. И уже вскоре разнесся слух, что там можно переспать, не извещая об этом полицию. У хозяйки было только четыре постоянных жильца: лотошник, камерегерь и две проститутки. Остальные приходили лишь по вечерам, когда становилось темно.