Все на продажу   ::   Бушнелл Кэндес

Мать Мими, Табита Мейсон, родилась в знатной филадельфийской семье и была кинозвездой пятидесятых годов, отец, Роберт Килрой, происходил из клана калифорнийских Килроев. К моменту их женитьбы в 1955 году он был одним из самых молодых сенаторов в американской истории. В 1956 году, произведя на свет первенца, Сэнди, Табита рассталась с Голливудом, чтобы заниматься семьей. Через два года она родила девочку Камиллу, которую все называли Мими.

В детстве Джейни знала о Мими все: от ее излюбленного цвета (розового) до клички лошади (Блейз), на которой Мими выиграла кучу трофеев и синих ленточек. Все это Джейни знала потому, что на протяжении шестидесятых и в начале семидесятых годов женские журналы — «Образцовый дом», «Дневник леди» и другие — без устали публиковали репортажи о блестящем семействе Килроев. Праздник Дня благодарения в доме Килроев был для менее удачливых американцев привычным и лакомым, как клюквенный сок. А еще они могли наблюдать, как взрослеет Мими: сначала девочка в розовом платьице с белым кружевным передником, с косичками или хвостиком с блестящей ленточкой, потом девушка, первый раз надевшая платье «хозяйки дома», с зачесанными назад или собранными в модный в начале семидесятых пучок не слишком здоровых волос. На этих фотографиях Мими всегда выглядела немного изможденной, с вылупленными синими глазами и выражением дерзости на лице, словно она понимала, как все это смешно, и предпочла бы проводить время с большей пользой.

Шестилетняя Джейни Уилкокс с пухлой мордашкой и густыми волосами неопределенного цвета рассматривала эти снимки и жалела, что не родилась в доме Мими Килрой. Жизнь, выпавшая на долю этой Мими Килрой, должна была достаться ей, Джейни!

Но время шло, в жизни случалось всякое, Джейни напрочь забыла о Мими Килрой и не вспоминала, пока не приехала в Нью-Йорк в конце восьмидесятых. Джейни только что исполнилось двадцать лет, за плечами было летнее турне по Европе с показом мод. Она сразу подцепила банкира-инвестора по фамилии Пити, мужчину тридцати с небольшим лет, казавшегося ей стариком. Он зачесывал блестящие черные волосы со лба назад, у него были слишком близко посаженные глазки и изящные мягкие ручки, как у девочки, зато им было легко вертеть. Однажды он взял ее с собой на частную вечеринку в клубе «Гройлер», куда не было приглашения даже у него самого, тем не менее его впустили, ведь он был для клуба одним из главных источников средств.

Вечеринку устроили в честь писателя с Юга Рэдмона Ричардли, прогремевшего своими шалостями. Участники много шумели и много пили, корча из себя сливки нью-йоркского общества, а свое сборище провозглашая наилучшим в городе. Джейни сразу увидела, что Пити в тяжелом костюме английского покроя в тонкую полоску здесь чужой: раньше она принимала его масленую гладкость за изысканность, а оказалось, что он презренный денежный мешок и больше ничего.

— Давай уйдем, — позвала она его шепотом.

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую, схватил за руку и потащил наверх, где был бар. У стойки сидела молодая женщина в окружении нескольких мужчин. Увидев, что Пити заказывает выпивку, она сверкнула глазами и соскочила с табурета. Джейни не видела фотографий Мими Килрой уже много лет, но сразу поняла, что это она, и от изумления сделала шаг назад.

Она навсегда запомнила, как выглядела Мими на этой вечеринке, и с тех пор подражала ее изящному, обманчиво дорогому стилю. На Мими была белоснежная рубашка с большими манжетами, завернутыми почти до локтя и закрепленными золотыми мужскими запонками. Рубашка была небрежно заправлена в бежевые замшевые джинсы, на левом запястье сверкал, как браслет, золотой мужской «Ролекс», на пальце правой руки красовалось большое кольцо с овальным сапфиром. От нее исходил запах не только дорогих духов, но и больших денег.

Мими подошла к Пити сзади и закрыла ему ладонями глаза.