Всю жизнь ты ждала (первая скрижаль завета)   ::   де Куатьэ Анхель

И дочку твою погублю я…

Кристину душили подступающие рыдания.

— Тихо… тихо… — Никита утирал ее слезы и, держа в руках ее голову, укачивал, словно младенца.

— Э-эх… — печально протянула Кристина. — Столько передумала всего, а слов не найду. Не знаю, как и сказать… Что-то прямо ходит в душе… Словно печать какая-то на сердце… Давит, давит, да не пустит никак…

Мы с Данилой снова переглянулись.

— Земля вокруг черная… — речь Кристины стала совсем отрывистой, совсем бессвязной. — Тяжелые комья! Сыплются, сыплются на меня! Никита!

Глаза Кристины закрылись, легкая судорога сотрясала все ее тело. У Никиты началась паника. Он не знал, что ему делать. Как он может помочь самому дорогому своему человеку?!

— Господи, да что же это такое! Что же делать-то?

— Господи!

— Скажи ей — что прошло, то стало прошлым, — продиктовал я.

— А потом скажи, что берешь себе ее душу, — продолжил Данила.

— Прошлое стало прошлым? — удивленно переспросил Никита. — Беру себе ее душу?

— Ну, говори же! — заорали мы хором с Данилой.

Никита секунду собирался с силами, словно бы повторял про себя только что заученный текст.

— Никита! — закричал Данила. — Пожалуйста!

— Кристина, ты слышишь меня?! Прошлое стало прошлым, я беру твою душу…

Кристина пришла в сознание, улыбнулась, провела рукой по лицу Никиты и закрыла глаза.

*******

Прошлое стало прошлым… Так должно было быть. Никита взял себе душу Кристины, ведь именно об этом она просила его…

В тишине, лишь под звук мотора да шелест шин по мокрому асфальту, мы домчали до одного из московских роддомов.

Врач Кристины был предупрежден и находился на месте. Мы передали ему Кристину. Ребенок был жив, врачи немедленно начали операцию.

Через полтора часа все закончилось благополучно. Новорожденную малышку поместили в одну реанимацию, Кристину — в другую.

— Похоже на чудо, но все обошлось, — сказал врач, выйдя из операционной. — Поздравляю вас, папа.

— А можно, можно к ней?! — спросил Никита.

— Нет, рано пока. Подождите пока в холле. При первой возможности я вас пущу.

Никита расположился в больничном холле. Мы с Данилой вышли на улицу. Светало.

— Хороший парень, — сказал Данила.

— И она какая молодец! — поддержал я.

— Они будут счастливы… Все будет хорошо.

Мы вернулись в здание. Никита спал, как убитый. Две бессонных ночи — пока он пытался дозвониться Кристине, да пока мы ездили за ней, дали себя знать.

— Кто здесь родственники Кристины Голубевой? — спросила медицинская сестра, спустившись в больничный холл.

— Мы, — хором ответили я и Данила.

— У нее какие-то неврологические заболевания имеются? — деловито осведомилась сестра.

— В каком смысле? — спросил Данила.

— Ну, судорог никогда не было? Спазмов каких-то мышечных?

— А что? Что случилось?! — настаивал Данила.

— Ну, я не знаю точно, — сестра почему— то смутилась, куда-то улетучился налет ее грозного медицинского статуса. — Она еще не совсем от наркоза отошла, может быть поэтому…

— Что «поэтому»? — Данила подошел к женщине и внимательно посмотрел ей в глаза.

Рукой она как-то странно двигает, словно пишет что-то…

Анхель, — Данила повернулся ко мне, улыбнулся и подмигнул.

Что ж, нам пришлось совершить «противоправные действия». Впрочем, не в первый раз за эти сутки. Я подошел к медицинской сестре из реанимации и посмотрел ей в глаза. Через две минуты мы уже были в реанимационной палате, рядом с Кристиной.

Ее правая рука, действительно, двигалась, словно бы что-то писала.

— Нужен лист бумаги и карандаш, — шепнул Данила.

Пришлось позаимствовать на врачебном столе… Данила аккуратно вложил в руки Кристины карандаш и поставил его на лист бумаги.