Взгляды полковника   ::   Мопассан Ги де

Я рявкнул:

— Огонь!

Пятьдесят ружейных стволов пробили безмолвие ночи Затем прогремели пять-шесть запоздалых выстрелов, наконец еще один, последний, и, когда разорвалась ослепившая нас завеса вспышек, одиннадцать человек и девять лошадей лежали на земле. Три коня, обезумев от страха, во весь опор мчались прочь; за одним из них волочился труп всадника, зацепившегося ногой за стремя.

За моей спиной кто-то из солдат рассмеялся жестоким смехом. Другой заметил:

— Вот и новые вдовы.

Он, наверное, сам был женат.

Третий добавил.

— Дело нехитрое!

Из-под шинелей, наваленных на носилки, высунулась головка.

— Что случилось? — поинтересовалась девушка.

— Дерутся?

Я ответил:

— Пустяки, мадмуазель. Просто мы прикончили дюжину пруссаков. Она вздохнула:

— Бедняги!

И снова исчезла под шинелями: ей стало холодно.

Мы опять зашагали. Марш длился долго. Наконец, небо посерело, снег посветлел, заискрился, засверкал, и восток начал розоветь.

Издалека донесся оклик:

— Кто идет?

Отряд остановился, и я поспешил вперед, чтобы нас невзначай не приняли за противника.

Мы достигли французских позиций.

Когда мои люди проходили мимо заставы, сидевший на лошади майор, которому я только что доложил о нашем прибытии, заметил носилки и громко крикнул:

— А это что у вас там?

Из-под шинелей высунулось улыбающееся личико в ореоле растрепанных белокурых волос, и девушка ответила:

— Это я, сударь.

Солдаты грохнули хохотом, и наши сердца радостно забились.

Деляга, шагавший рядом с носилками, замахал кепи и завопил.

— Да здравствует Франция!

И, не знаю уж почему, я расчувствовался, все это выглядело удивительно мило и по-рыцарски.

У меня было ощущение, что мы спасли целую страну, сделав нечто такое, чего не мог никто, кроме нас, нечто простое и подлинно патриотическое.

А личико это мне, знаете ли, никогда не забыть, и если бы у меня спросили совета насчет упразднении барабанов и горнов, я предложил бы заменить их хорошенькими девушками — по одной на полк. Это было бы лучше, чем наяривать «Марсельезу». Представляете себе, черт возьми, как воодушевлялись бы ребята, видя рядом с полковником такую живую мадонну!

Он помолчал, вскинул голову и с глубокой убежденностью повторил.

— Что там ни говори, мы, французы, любим женщин!