Хан Кене   ::   Есенберлин Ильяс

Он чувствовал готовящуюся там для него ловушку, и сон подтверждал это. Кенесары сидел на камне и смотрел в ночь…

* * *



Никто и не рассчитывал, что Кенесары примет предложенные генералом Лодыженским условия. Лишенный широкой народной поддержки, он должен будет уйти из насиженных мест, и тогда оренбургское начальство вздохнет спокойно. А князь Горчаков уже приготовился к его переселению на земли Старшего жуза…

Аванпосты сибирских линейных войск к этому времени находились в Капале и Лепсы. И вот туда приехал генерал Вишневский — Бесонтин и с ним ага-султаны Каркаралинского, Аягузского и Кокпектинского округов. Кроме них в Капал съехались влиятельные степные бии Кусбек, Кунанбай, Барак, Суюк-тюре, Рустем и другие, приглашены были киргизские манапы Орман, Жантай, Калигул. Они решили не давать прибежища Кенесары и его людям, а вскоре закрепили это специальным соглашением:

«В тысяча восемьсот сорок шестом году, числа третьего, июня месяца, мы, подписавшиеся здесь султаны и бии родов Старшего жуза — дулат, албан, сыбан, шапрашты, жалаир, а также султаны-правители Каркаралинского, Аягузского и Кокпектинского округов, в присутствии начальника Западно-Сибирской пограничной комиссии генерал-майора кавалерии Вишневского подписали настоящее соглашение с приложением своих печатей и дали клятву в том, что султана Кенесары Касымова мы считаем мятежником против Его императорского величества и возмутителем спокойствия. А посему обязуемся не иметь с ним сношений, не предоставлять ему и его людям принадлежащие нам земли как для пастбищ, так и для заселения. Когда же он двинется с нашей территории, то обязуемся сообщить начальству по инстанции о движении отрядов Кенесары…»

Кенесары пока не знал, как все это произойдет. В голове его бродили мысли о дальнейшей борьбе. Он представлял себе, как перекочует к берегам Чу и Или, а если придется обороняться от сибирских линейных войск, то отсидится зиму в Балхаше. Там есть удобный полуостров Камал — верст семьдесят длины и пятнадцать ширины. А к лету он перейдет к Аулие-Ате и Мерке, объединит против кокандского хана обиженных казахов и киргизов Сайрама, Чу, Сырдарьи. Не будет покоя его врагам!..

— Так что же предлагаете вы, маймене и майсара? — неожиданно прервал молчание Кенесары.

— Лучше грести помаленьку то, что под рукой, чем везти издалека, — сказал Таймас. — Оставить Сары-Арку означает навеки расстаться с мечтой!..

— Стало быть, ты предлагаешь мне терпение дервиша и всепрощение? — Кустистые брови Кенесары надвинулись на глаза.

— У нас ничего другого осталось, кроме терпения… А белый царь, добравшись сюда, достанет нас и в кокандских владениях… Русские — великий, сильный народ. И ты же знаешь, что не все среди них такие, как Аршабок, Обрыч или Бесонтин. Нужно договориться с ними.

— С чернью? — высокомерно спросил Кенесары.

Таймас лишь низко опустил голову.

— Впереди нас ожидает смерть… — сказал Абильгазы. — Это предрекает и ваш сон.

— Я знал это, когда восемнадцати лет от роду впервые опустил перед собой боевую пику! — спокойно ответил Кенесары.

— Но ведь с нами идет много народа! — заговорил Таймас.

— Что суждено мне, пусть будет суждено и ему!

— А что, если люди не захотят оставлять земли предков?

— Пусть едет, кто хочет!

В голосе Кенесары было равнодушие…

Наутро все батыры, бии и вожди родов собрались у степного дольмена. Кенесары встал с камня:

— У нас не осталось другого пути, кроме откочевки на Или и Чу! — сказал он коротко.

Люди молчали, некоторые ковыряли носками сапог землю…

Встал Тауке-батыр:

— Лошади бессильны, а люди устали. Покуда мы доберемся до Чу, настанет зима, которая в чужом краю страшнее врага. Лучше погибнуть на родной земле.