Химера   ::   Чивер Джон

Она тянется через столик и забирает себе мой рулет с яйцом, жареную утку выгребает себе в тарелку, отнимает у меня пирожок, а наевшись, глубоко вздыхает и говорит: "Какой же ты обжора!" По средам я всегда съедаю что-нибудь посытнее в городе, чтобы не проголодаться к ночи, беру телячью печенку с беконом или что-нибудь в этом роде.

Не успели мы в тот вечер войти в ресторан, как я подумал, что увижу здесь Ольгу. Я не знал, что она вернется, как-то не думал об этом, но если я в своих грезах столько раз стоял на вершине Маттерхорна, так почему бы и ей не появиться вновь? Я предвкушал нашу встречу. Был доволен, что надел новый костюм и не забыл постричься. Мне хотелось произвести на нее впечатление, и ее хотелось увидеть при более ярком свете, чем в тот дождливый вечер. Вдруг я заметил, что по радио передают тот же изящный и грустный вальс, что донесся тогда ко мне из телевизора Ливерморов, и подумал, что это, может быть, просто колдует музыка, что какая-то нехитрая игра памяти обманула меня, как в тот раз, когда запах дождя вызвал обманчивое ощущение юности.

Никакой Ольги нет. Искать утешения негде. Я был потрясен, удручен, раздавлен. Я заметил, как жена, причмокнув губами, грозно воззрилась на меня, как бы говоря: "Попробуй только отведать фуйонга с креветками!" Но мне нужна была Ольга, и чувство это было так сильно, что она как бы снова стала реальностью. Как может не быть реально то, чего так страстно желаешь? А музыка - это просто совпадение. Я распрямился и храбро огляделся по сторонам, ожидая, что она вот-вот войдет в зал. Но она так и не пришла.

Встретить ее в кино я не надеялся - я знал, что она не любит кино, - но все еще верил, что нынче вечером увижу ее. Повторяю, я не обольщался, я знал, что она нереальна, и все же угадывал в ней какую-то пунктуальность, сознание долга, привычку держать слово, а главное - она была мне нужна. Когда Зена легла спать, я уселся на край ванны почитать газету. Жена не любит, чтобы я сидел в гостиной или в кухне, поэтому я ухожу читать в ванную, там и лампа ярче. И пока я читал, вошла Ольга. Не было ни дождя, ни музыки вальса, объяснить ее появление можно только моим безысходным одиночеством.

- О моя радость, - сказал я, - я думал, мы увидимся с тобой в ресторане.

Она ответила что-то в том смысле, что не хотела, чтобы ее видела моя жена. А потом села рядом со мной на край ванны, я обнял ее, и мы стали обсуждать ее планы. Она ищет квартиру, живет пока в дешевой гостинице и никак не подыщет работу. Помню, я говорил ей:

- Жаль, что ты не умеешь писать на машинке и стенографировать. Пожалуй, есть смысл поступить на курсы... Я поразузнаю, может быть, что и подвернется. Иногда требуются регистраторы, с этим ведь ты справишься? Ни служить гардеробщицей, ни танцевать в ресторане я тебе не позволю. Нет, этого я не допущу. Лучше уж сам буду платить тебе жалованье, пока не набежит что-нибудь получше...

Дверь распахнулась, в ванную вошла Зена. Мне кажется, женские бигуди, так же как краска для газона и шуточные плакаты, лишь напоминают о том, что высказывать свое мнение следует о предметах более серьезных и возвышенных, и потому я скажу лишь одно: моя жена закручивает такое количество бигуди и торчат они так агрессивно, что всякий, кто решился бы за ней поухаживать, рискует остаться без глаза.

- Разговариваешь сам с собой! - загремела она. - Все соседи слышат, подумают, что ты спятил. И меня разбудил. Я так крепко спала, и ведь знаешь отлично, меня если что с вечера разбудит, я больше не засну. - Она подошла к аптечке и достала таблетку снотворного. - Если хочешь разговаривать сам с собой, иди на чердак, - заключила она, ушла и заперлась в своей спальне.

Прошло несколько дней, и вот как-то вечером, поджаривая во дворе шницели, я заметил, что небо на юге затягивают дождевые тучи. Я решил, что это добрый знак - может быть, будет какая-нибудь весточка от Ольги. Перемыв посуду, я вышел на заднее крылечко и стал ждать.