Высшая мера   ::   Пронин Виктор

Это была лишь своеобразная игра, больше рассчитанная на посетителей, на клиентов - есть, дескать, председатель, он все решает, и, может быть, если повезет, удастся к нему попасть, тогда я, конечно, подниму ваш вопрос, уважаемый Иван Иванович, и сделаю для вас все, что смогу.

Что касается Кандаурова, то эта фамилия частенько мелькала в разговорах Апыхтина со своими заместителями - местный авторитет взял банк «Феникс» под опеку и вот уже несколько лет сносно справлялся со своими обязанностями, отбивая нечастые, но свирепые атаки других банд, которые тоже хотели бы защищать банк от всевозможных жизненных неприятностей. Порой доходило до серьезных стычек, случались разборки, перестрелки, были и трупы. Апыхтин знал обо всем этом, прекрасно знал, но говорить на эту тему избегал. Кандауров сам навязался - ему и вертеться. Но в последнее время тот стал каким-то уж слишком навязчивым - приезжал в банк когда ему заблагорассудится и, по-блатному играя плечами, шел к председателю.

- Привет, красавица! - бросал он секретарше и входил в кабинет. Независимо от того, кто там находился в это время.

Апыхтин как-то решил с ним поговорить. Он позвонил Кандаурову и сказал:

- Жду тебя сегодня в двенадцать.

И положил трубку.

Кандауров пришел в двенадцать. Первую дверь он открыл на себя, вторую толкнул ногой.

- Садись, Костя, - сказал Апыхтин, показывая на стул у приставного столика. - Разговор есть.

- Слушаю, начальник. - Кандауров сел, отодвинув стул подальше от столика, чтобы можно было закинуть ногу на ногу, поддернул брючки, достал сигареты, закурил. - Говори, начальник… Когда ты позвонил утром, меня прямо любопытство разобрало - неужели, думаю, премия набежала за хорошую работу? - Он затянулся и струю дыма пустил в Апыхтина. Облачко до того не дошло, осторожно все-таки выдохнул Кандауров, но от Апыхтина не ускользнуло, что гость выдохнул дым в его сторону.

Кандауров был откровенно тощеват, поэтому все одежды на нем висели свободно, легко, с воздухом. Одевался он щеголевато - клетчатый пиджак, черные брюки, белая рубашка, блестящие туфли на тонкой кожаной подошве. А вот галстуки, галстуки он постоянно высматривал на телевизионных дикторах, на артистах, президентах и старался не отставать. Правда, сероватый цвет лица выдавал человека, который долгое время находился в весьма суровых условиях, годами дышал тяжелым спертым воздухом и мало видел солнца.

- Я не люблю, когда дверь в мой кабинет открывают ногой, - сказал Апыхтин. - Это моя контора. И если ты пришел ко мне, веди себя пристойно. Или не приходи вовсе.

- Извини, начальник, - осклабился Кандауров, показав темноватые зубы с просветами. - Сам знаешь, жизнь у меня протекала не в светских салонах.

- В следующий раз я вызову уборщицу, она даст тебе швабру, и будешь протирать там, где наследил, - холодно заметил Апыхтин. Он не боялся Кандаурова, он платил ему деньги и мог позволить себе говорить так, как считал нужным.

- Даже так? - От удивления Кандауров откинулся на спинку стула.

- И еще мне не нравится, когда некоторые гости пускают мне дым в лицо.

- Это я, что ли?

- И еще мне не нравится, когда по коридорам моей конторы приблатненные личности шастают без дела.

- И опять я?

- Чего по банку шатаешься?

- А почему бы нет?

- Клиентов распугиваешь. И наши с тобой доходы от этого могут слегка уменьшиться.

- Я в тебя верю, Володя. - Кандауров поспешно загасил сигарету в пепельнице. - Ты этого не допустишь.

- Костя, - примирительно сказал Апыхтин, - ты ведь все получаешь, о чем мы договорились?

- Не мешало бы добавить, Володя!

- Об этом мы поговорим, когда закончится финансовый год. Как и договаривались. И мой тебе совет… Если хочешь, назови это просьбой… Не светись без толку. И меня не засвечивай. Плохо это, Костя. Неграмотно.

- Признаю, начальник.