Загадка Прометея   ::   Мештерхази Лайош

Так почему же в античном мире не назвали по нему ни единой звезды (орел, что клевал ему печень, заслужил эту честь!), почему нет ни храма, ни хотя бы жертвенника или источника, рощи, посвященных его памяти? А между тем огромное звездное небо полным-полно совсем незначительными подчас персонажами мифологии и легенд, некоторым же звездам и вовсе достались названия тех или иных предметов обихода.

Возьмем общеизвестный пример. Он показывает, сколь скрупулезно точной могла быть общая память человечества! Венец, полученный Ариадной от Диониса, и поныне одно из самых характерных и привлекающих взоры созвездий. А теперь вспомним — ну кто такая, собственно говоря, была Ариадна? Какой совершила подвиг? Дочь Миноса, подросток, она по-детски влюбилась в Тесея. Да и почему бы ей не влюбиться? Тесей был пригожий молодой человек, герой, обреченный на смерть, к тому же иностранец. И, по свидетельству ряда источников, ловкий сердцеед, умевший объясняться с женщинами. Он немного приударил за Ариадной. То ли за неимением лучшего, поскольку Федра была в то время совсем дитя; то ли — вполне может статься — ему и тогда, собственно, нравилась Федра, но он воспользовался известной и в наши времена безошибочной тактикой «подогревать, оставляя», то есть ухаживал за Ариадной затем, чтобы возбудить в Федре ревность, заинтересовать собой. Возможно, наконец, — и мы можем считать это наиболее вероятным — он знал, что в его распоряжении времени в обрез, поэтому умной, гордой, прекрасной Федре (да ведь кем и был-то еще в те времена сам Тесей, его даже в Афинах не называли иначе как «перекати-поле»!) предпочел более податливую Ариадну, которая быстро воспламенилась (вот уж, истинно, вся в матушку!) и чувства свои выражала весьма откровенно, попросту говоря, навязывалась. Нам следует знать также, коль скоро уж мы решили присмотреться к этой истории поближе, что пресловутый моток ниток вовсе не изобретение Ариадны. Отнюдь нет! Это был самый что ни на есть привычный предмет обихода в доме, простейшая, банальнейшая уловка, ну, как в наши дни — ключ, подсунутый под половичок у двери. Сейчас поясню для тех, кто, может быть, не сразу уловил мою мысль (очень уж привычно звучит, не правда ли, — «нить Ариадны»!). Итак: для нас и вообще для всех посторонних Минотавр — чудовище. Но для семьи, как ни верти, он все-таки член семьи. Коль скоро Пасифаю не прикончили сразу после ее скотства с быком. Ибо, с каким бы пониманием, с каким бы либерализмом (все же недопустимым!) ни относились мы к сексуальной свободе, к различным в этой области аберрациям — и особенно, когда речь идет о женщинах, да притом о деле столь давнем, — но то, что сотворила Пасифая, все-таки есть скотство. С любой точки зрения. Скотство по отношению к Миносу, который слыл, судя по самым различным источникам, исключительно порядочным, умным и справедливым правителем. Скотство по отношению к семье: мать двух прелестных детей, к тому же девочек! Скотство даже по отношению к быку: как мы знаем, ненасытная тварь (просто не могу охарактеризовать эту даму иначе) спряталась в выдолбленной из дерева корове, иными словами, надула также беднягу быка, этого, хотя и дурного нравом, но, по сути дела, чистого помыслами исполина! Повторяю, если Пасифаю все же не забили насмерть, если, напротив, позволили произвести на свет плод отвратительного прелюбодеяния — получеловека с бычьей головой, — тогда уж, верно, уразумели и то, что сам-то этот несчастный в деле сем неповинен и, пусть укрытый от злых людских глаз в лабиринте, он тем не менее — член семьи, сводный брат царских дочерей; одним словом, за ним надо присматривать, обихаживать, кормить его, наконец.