Зеленая Ню   ::   Шоу Ирвин

Опять же, после долгих месяцев с Бетти Грэбл и Ван Джонсоном, возможность вновь писать о живописи грела душу.

Как-то утром, после того, как Алла уехала в город и в доме воцарилась тишина, Баранов зашел в комнату Суварнина.

- Я хочу, чтобы ты заглянул в мою мастерскую.

По телу критика пробежала дрожь. Пошатываясь, он вслед за Барановым пересек подъездную дорожку, разделявшую дом и амбар, который Баранов переоборудовал в мастерскую. Подслеповато щурясь, долго смотрел на огромное полотно.

- Это, это... - смущенно залепетал он, - это потрясающе. Вот, - он достал из кармана несколько сложенных листков. - Прочитай, что я хочу сказать по этому поводу.

Дочитав хвалебное эссе, Баранов смахнул с глаза слезу. Потом шагнул к Суварнину и поцеловал его. На этот раз прятать шедевр не было никакой необходимости. Баранов осторожно скатал холст, положил в футляр и, в сопровождении Суварнина, поехал к своему арт-дилеру. Однако, по молчаливой договоренности, ни он сам, ни Суварнин ничего не сказали Алле.

Двумя месяцами позже Сергей Баранов стал новым героем мира живописи. Его арт-дилеру пришлось натянуть бархатные канаты, чтобы сдержать толпы, жаждущие взглянуть на зеленую ню. Эссе Суварнина оказалось бледной тенью тех похвал, которыми осыпали Баранова другие критики. Пикассо бессчетное количество раз упоминался в одном предложении с Барановым, а некоторые даже ставили его в один ряд с Эль Греко. "Бонуит Теллер3" выставил в витринах шесть зеленых ню, нарядив их в туфельки змеиной кожи и норковые манто. Барановский натюрморт "Виноград и местный сыр", который художник продал в 1940 году за двести долларов, на аукционе ушел за пять тысяч шестьсот. Музей современного искусства прислал своего представителя, чтобы уточнить детали ретроспективной выставки. Ассоциация "Мир доброй воли", в руководстве которой числились десятки политиков и капитанов бизнеса, обратилось с просьбой включить полотно в число основных экспонатов выставки американского искусства, которую Ассоциация намеревалась показать, за государственный счет, в четырнадцати европейских странах. Даже Алла, которой, как обычно, никто не решился указать на сходство между женой художника и моделью художника, осталась довольна картиной и целый вечер позволила Баранову говорить, ни разу не прервав его.

На открытии выставки американского искусства, которую показали в Нью-Йорке, прежде чем отправить за океан, Баранов купался в лучах славы. Его фотографировали во всех позах, со стаканом "манхэттена", жующим канапе с копченой семгой, беседующим с женой посла, в окружении поклонников взирающим на свой шедевр. Он вознесся на сияющие вершины, и если бы в полночь за ним пришла Смерть, умер бы счастливым. Более того, оглядываясь на тот вечер, Баранов горько сожалел, что он не стал в его жизни последним.

Ибо лишь неделей позже, в Конгрессе, член палаты представителей, зорко следящий за статьями государственных расходов и разъяренный, по его словам, безответственными проектами Администрации, транжирящими деньги налогоплательщиков на то, чтобы выставить это мрачную пародию на искусство на обозрение союзников, потребовал провести полномасштабное расследование всей затеи с выставкой. Законодатель подробно описал главный экспонат выставки, зеленую ню, нарисованную выходцем из России.