Зеленый Дом   ::   Льоса Марио Варгас

Вот теперь ты наконец говоришь правду, сестрица.

— Я тебе не сестрица, — говорит Дикарка. — Я шлюха безродная.

— Смотри, как бы не услышал отец Гарсиа, а то он опять раскипятится, — говорит доктор Севальос, приложив палец к губам. — А где же четвертый непобедимый, ребята? Почему вы с ним больше не водитесь?

— Мы с ним поссорились, доктор, — говорит Обезьяна. — Мы сказали ему, чтоб он не показывался в Мангачерии.

— Это гнусный тип, доктор, — говорит Хосе. — Сволочь. Разве вы не знаете, что он скатился на самое дно? За кражу сидел.

— Но ведь раньше вы были неразлучные друзья и вместе с ним выводили из терпения всю Пьюру, — говорит доктор Севальос.

— Все дело в том, что он не мангач, — говорит Обезьяна. — Он оказался фальшивым другом, доктор.

— Надо договориться с каким-нибудь священником, — говорит Анхелика Мерседес. — Насчет панихиды и чтобы пришел отпевать его на велорио.

При этих словах братья Леон и Литума одновременно принимают серьезный вид, хмурят брови, кивают.

— Можно попросить кого-нибудь из Салезианского колледжа, донья Анхелика, — говорит Обезьяна. — Хотите, я схожу с вами? Там есть один симпатичный священник, который играет с детьми в футбол. Отец Доменико.

— Он умеет играть в футбол, но не умеет говорить по-испански, — слышится ворчание из-под шарфа. — Отец Доменико — что за глупость.

— Как вы скажете, отец, — говорит Анхелика Мерседес. — Мы хотим только, чтобы все было честь по чести. Кого же нам тогда позвать?

— Я сам приду, — с нетерпеливым жестом говорит отец Гарсиа. — Разве этот мужик в юбке не просил, чтобы я пришел? А раз так, к чему столько болтовни.

— Да, отец, — говорит Дикарка. — Сеньора Чунга хотела бы, чтобы пришли вы.

Отец Гарсиа, сгорбленный и мрачный, волоча ноги, направляется к двери. Доктор Севальос вытаскивает бумажник.

Только этого не хватало, — говорит Анхелика Мерседес. — Сегодня я вас угощаю в благодарность за удовольствие, которое вы мне доставили, приведя отца Гарсиа.

— Спасибо, кума, — говорит доктор Севальос. — Но все-таки возьмите это на расходы по велорио. До вечера, я тоже приду.

Дикарка и Анхелика Мерседес провожают доктора Севальоса до двери, целуют руку отцу Гарсиа и возвращаются в чичерию. Отец Гарсиа и доктор Севальос, подгоняемые поземкой, идут под руку по залитому солнцем предместью среди ослов, нагруженных дровами и тинахами [73] , лохматых собак и ребятишек, неутомимо визжащих — поджигатель, поджигатель, поджигатель. Отец Гарсиа не обращает на них внимания, он с трудом тащит ноги, понурив голову, кашляя и перхая. Когда они выходят на прямую улочку, их встречает мощный гул, и им приходится прижаться к тростниковой стене, чтобы их не сшибла с ног толпа мужчин и женщин, сопровождающих старое обшарпанное такси. В воздухе неумолчно звучит надрывное хрипенье его рожка. Из хижин высыпают люди и присоединяются к толпе. Женщины голосят и поднимают к небу сложенные крестиком пальцы. Перед отцом Гарсиа и доктором Севальосом останавливается мальчишка. Он с минуту стоит как вкопанный, глядя мимо них широко раскрытыми глазами, — умер арфист, — тянет доктора Севальоса за рукав — вон его везут на такси, вместе с арфой везут, — и сломя голову убегает, размахивая руками. Наконец перестает валить народ. Отец Гарсиа и доктор Севальос, семеня из последних сил, добираются до проспекта Санчеса Серро.

— Я зайду за вами, — говорит доктор Севальос. — Пойдем вместе на велорио. Постарайтесь поспать хотя бы часов восемь.

— Знаю, знаю, — ворчит отец Гарсиа. — Перестаньте все время давать мне советы.