Взломщики - народ без претензий   ::   Блок Лоуренс

Тебя сажают раз, другой, и вот наступает время, когда следующий арест уже невмоготу. Несколько лет назад, когда я старался что-то доказать себе и миру, рассуждалось иначе. Что ж, век живи — век учись!.. Жизнь — она хороший учитель.

Я перетряхнул все ящики сверху донизу по правую руку и снизу доверху — по левую. Чего тут только не было! Старые бумаги, фотоальбомы, расходные книги, связки старых ключей, корочка с трехцентовыми марками (помните, были такие?), одна лайковая перчатка на меху и одна из свиной кожи без всякой подкладки, порванные шерстяные наушники, которые заставляла надевать мама, вечный календарь, выпущенный в 1949 году Морской трастовой компанией в Буффало, штат Нью-Йорк, Библия короля Джеймса форматом с карточную колоду, карточная колода с изображениями на охотничью тему и размером не больше упомянутой Библии, целая куча использованных конвертов, некоторые с письмами, которых я не собирался читать, пачки оплаченных чеков, перетянутые высохшими резинками, и такое количество бумажных скрепок, что хватило бы сделать спасательную веревку для ребенка, а может быть, и для взрослого, открытка от Уоткинса Глена, несколько авторучек и несколько шариковых ручек, бесчисленное множество карандашей, все с поломанными концами...

И никакой тебе коллекции монет, ни дорожных аккредитивов, или облигаций, или биржевых сертификатов, ни колец, ни часов и ни одного драгоценного камешка, обработанного или в натуральном виде (хотя в каком-то углу завалялся симпатичный кусок окаменелого дерева с подклеенным снизу фетром, предназначенный для использования в качестве пресс-папье), ни слитков золота, ни брусков серебра и никаких почтовых марок, помимо тех, трехцентовых в корочке, и — клянусь всеми святыми! — ни кожаной, ни деревянной синей шкатулки.

Вот черт!

Не хочу утверждать, что результаты поисков обрадовали меня, но и сдаваться я не собирался. Я выпрямился, вздохнул, спросил сам себя, где старина Флэксфорд держит бренди, и тут же сообразил, что не пью на работе, подумал о сигаретах на серебряном блюде и вспомнил, что избавился от вредной привычки много лет назад. Я снова вздохнул, приготовившись заново осмотреть ящики. Когда копаешься в куче хлама, легко пропустить даже такой заметный предмет, как коробка из-под сигар. Часы показывали девять двадцати три, и я подумал, что до десяти, самое позднее до половины одиннадцатого надо очистить помещение. Итак, вторичная проверка ящиков бюро, затем, если понадобится, осмотр других мест в комнате, где по логике вещей могла быть спрятана шкатулка, далее — обход остальных комнат, сколько бы их здесь ни было, и, наконец, адье, наше вам. Пальцы в резине начали потеть, и я подул на них, хотя это и было бесполезно. Я вздохнул еще раз. Вдруг в замочной скважине входной двери послышалось лязганье. Я замер.

Хозяин квартиры Дж. Фрэнсис Флэксфорд не должен был возвратиться домой по крайней мере до полуночи.

Согласно той же информации синяя шкатулка должна была находиться в бюро.

Я выпрямился у стола, глядя на дверь. Ключ в замке повернулся, отодвинул засов, повернулся еще раз, отодвигая защелку. Секунда гробовой тишины. Потом дверь распахнулась настежь, и ворвались двое мужиков в синем с пистолетами в руках. Пистолеты были нацелены на меня.

— Уберите свои пушки, — сказал я. — Это всего лишь я.



Глава 2

Полицейский, ворвавшийся в квартиру первым, был мне незнаком — очень молодой, розовощекий. Зато я хорошо знал его напарника, седого остроносого мужика с тяжелым подбородком и выпирающим животиком. Звали его Рэй Киршман, он служил в нью-йоркской полиции с тех пор, когда они еще ходили с мушкетами. Несколько лет назад он прищучил меня на одном деле и показал себя тогда с самой похвальной стороны.