Женские игры в Париже   ::   Енко К

Иногда я делаю кое-что интуитивно, не думая, зачем я это делаю и, как оказывается в последствии, так и нужно было поступать. Так, когда я раздевался, чтобы начать кувыркаться с девушкой на траве, вспомнил о пистолете, который находился у меня во внутреннем кармане пиджака. Я положил его себе под голову и прикрыл брюками, видимо, руководствуясь подсознательной мыслью о том, чтобы он случайно не выпал во время раздевания - одевания в траву.

Когда парень схватил за ногу мою девочку и намеревался крепко дернуть за нее, я протянул руку за голову и выхватил пистолет, щелкнув предохранителем:

- Стой, ублюдок! Застрелю!

Парень ошалело уставился на меня. Такого оборота дела он явно не ожидал.

- Отпусти ногу!

Девочка откатилась в сторону, когда парень поспешно убрал руку.

Навел пистолет на другого:

- Встань рядом, придурок! - Меня распирала злость, и я начал тихо материться. Девочка сидела на траве вся скорчившись, и с опаской глядела на меня. Она знала, что в такие минуты лучше не шевелиться. Волны злости и ненависти, исходившие от меня, захлестнули всех троих. Я тоже не знал, что делать дальше, но на меня нашло озарение - приступ злобного веселья и я решил подурачиться, а молодые придурки свое желание позабавиться с нами запомнили на всю жизнь. Более сильному я приказал снять штаны и лечь на землю животом вниз и раздвинуть ноги. Менее сильному, потрахать его в задницу.

- Это будет ещё та развлекуха! - воскликнул я, не опуская пистолета. Быстро делайте, что я говорю! Иначе отстрелю ваши задницы! - Я хотел сказать ваши члены, но они так и поняли. - У меня пистолет с глушителем (без него, но они это не понимали), дырок в вас кровяных наделаю, и никто не услышит и не спасет!

Все это я говорил хриплым, приглушенным и очень угрожающим голосом. Подействовало! Они стали трястись от страха, плохо соображая, что делают. Убивать парней я не собирался, но уже понял, что перестарался, запугивая их.

У того, кто должен был трахать, от страха член совсем не стоял. Долго не раздумывая, взглянул на девчонку. Та явно забавлялась сценкой. Но ей на этом празднике жизни отведена была другая роль: исполнителя, и я ей сказал:

- Возьми в рот!

Девчонка оказалась понятливой. Она одной рукой взялась за член, ладошкой протерла купол, стирая с неё возможную грязь, чтобы не попала ей случайно, помассировала его легонько, потом взяв член в рот. Это подействовало и девчонка, скосив глаза, посмотрела в мою сторону. Я понял, что она хотела сказать мне глазами: не надо резкостей, не надо больше кричать, а то член снова опадет и ей придется ещё раз им заниматься, может и вообще ничего не получится.

- Давай! - бросил я парню показав ему в сторону его дружка, распростертого на земле и повел в его сторону пистолет. - Не ори! - я сунул под глаза пистолет другому парню. Тот застонал, сильно засопев, когда его напарник начал действовать.

Сцена меня хорошо возбудила. Я посадил девчонку на себя и предложил ей выложиться до конца. Парней я подгонял, увеличивая темп, пока сам не был им захвачен. Когда все кончилось, я, как следует, набил парням морду. Если их никто не воспитывал, пусть их воспитывает улица, а на улице надо быть джентльменом, не соваться к людям, которые на природе занимаются любовью.

Бил я их с удовольствием. Люблю поиздеваться над кем-либо, чтобы почувствовать себя сильнее, испытать чувства, недоступные другим.

Как-то я прочитал у Достоевского: "А дикая беспредельная власть - хоть над мухой - ведь своего рода наслаждение. Человек деспот от природы и любит быть мучителем".

Эти слова были сказаны великим русским писателем в XIX веке. А ведь все плохое со временем, с единичных случаев, перерастает в массовые, и охватывает все большее число людей. К тому же жизнь сама вытравливает у людей хорошие чувства и углубляет плохие.