Зимняя ночь   ::   Кадыр-заде Салам

В спальне захныкал Мамед:

- М-а-а!.. М-а-а!...

Минуту спустя от открыл дверь в комнату, кинулся к матери, обнял ее колени.

- Не бойся, сыночек, не бойся! - Дилефруз погладила сына по голове.

Широко раскрыв глаза, Мамед разглядывал присутствующих.

Адиль обернулся к отцу.

- Я уже не тот, что был три-четыре года назад! Теперь мне все понятно! Скажи честно, отец, на какие деньги ты приобрел ковер? Для кого купил этот костюм? Почему молчишь? Отвечай! Говоришь, облигация выиграла? Облигацию ты купил у моего товарища в поезде. Ты хотел обмануть людей, чтобы сохранить добро, нажитое нечестным путем... Если бы ты действительно выиграл, ты не таскал бы эту облигацию у себя в кармане три месяца, не показывал бы каждому встречному.

Рахман застонал как больной.

- О чем ты говоришь, Адиль? Почему не веришь мне?

Дилефруз стукнула кулаком по столу:

- Ты лжешь!..

- Молчи! - оборвал Адиль мачеху. - Твое преступление еще более тяжкое, чем его. Придя в этот дом, ты принесла с собой низкие мысли. Ты толкнула отца на этот путь. Ты научила его. Вы оба: и он, и ты - пьете у народа кровь! Мне все известно. Вы грабите людей, опозорили меня перед товарищами! Молва о вас дошла до Москвы! Хватит!..

Лицо Адиля блестело от пота. На лоб упали пряди волос. Он тяжело дышал.

- Значит, после моего отъезда вы очутились в такой нужде, что вынуждены были просить в долг у Салеха-муэллима? Так, что ли? А учитель отказал, несмотря на ваше бедственное положение?

Учитель до сих пор сидевший молча, заговорил:

- Я знаю, нехорошо вмешиваться в чужие семейные дела. Это мое твердое убеждение. Но в данном случае Адиль поступил правильно, пригласив меня. Садись, сынок, не нервничай. Все надо делать спокойно. - Он обернулся к Дилефруз: - А ты не смотри на меня так свирепо. Я тебе не Рахман. Лишнего ничего не скажу. Сплетням не верю. Но достаточно того, что мне довелось видеть собственными глазами.

Старик обстоятельно рассказал Адилю, какие вещи Рахман привозит из Москвы для продажи, сколько народу является в этот дом, как Дилефруз ведет торговлю. Не скрыл он и того, что однажды сообщил обо всем в милицию.

- Мало того, они, - он указал на Рахмана и Дилефруз, - хотели убрать меня из моего же дома. Нашли дурака! Думали, я глупее их. Если во всем разобраться, тут есть доля и моей вины. Быть свидетелем их махинаций и не принять решительных мер!

- Ладно, эй вы! - крикнула Дилефруз. - Что вам от нас надо?

- Довольно грабить людей, - резко, вопреки своему обыкновению, оборвал старик.

Он разволновался, вскочил со стула, накинул на плечи пальто, снова сел.

- В тот раз я сам сглупил. Надо было довести дело до конца и привлечь вас к суду! Вы кое-как выкрутились... А я махнул рукой. Не будь это родной дом Адиля, вы бы давно сидели на скамье подсудимых!..

- Их не следовало щадить ради меня. - Адиль с ненавистью посмотрел на Дилефруз. - Я сам раскрою это преступление.

- Какое преступление?! Чей дом я ограбил?! - напустился Рахман на сына. - У кого что украл?!

Адиль снял с гвоздя костюм.

- А это что?

Он распахнул шкаф и начал выкидывать оттуда шелковые, шерстяные отрезы, модельные дамские и мужские туфли.

- А это что?.. Это?.. Это?.. Вы грабите народ! Мало доказательств?! Ждите! Сейчас!

Он сорвался с места, выбежал в галерею, достал из чемодана карманный фонарик, спустился во двор.

Мансура еще на кухне объяснила ему, где в подвале прячутся вещи.

В комнате наступила напряженная тишина. Мамед, прижавшись к матери, не спускал глаз с двери. Учитель Салех нервно барабанил пальцами по столу. Дилефруз теребила бахрому шали. Рахман жевал концы усов. Мансура забилась в угол.

Раздался сильный удар в дверь. Она распахнулась. Со стен посыпалась штукатурка. В комнату с большим узлом вошел Адиль.

- А это что такое?! - он бросил узел на пол.