Час пик   ::   Антонов Антон Станиславович

— Все это замечательно, но только при одном условии, — заметил инспектор угрозыска Ростовцев, — Приговоры должен выносить святой праведник, который заранее знает, кто виноват, а кто прав, и главное — никогда не ошибается. А иначе получится то же самое, что с «орденом Нового закона». Вместо справедливой кары — мания убийства.

— Святой праведник никогда не пошлет других людей убивать, — сказал священник Крестовоздвиженской церкви отец Роман.

— Разве? А Сергий Радонежский? — хитро прищурившись, спросил верховный жрец Солнца отец Гелиос.

— Это совсем другое, — ответил православный священник, — Была война. Война за правое дело.

— А сейчас разве не война? — задал риторический вопрос Короленко.

— Борьба со злом его методами только умножает зло, — сказал отец Гелиос. — Месть порождает новую месть, и цепь убийств может стать бесконечной, если кто-то не решится ее прервать.

— Я все понимаю, — вмешался в разговор ученик тен-тая Данилов, — кроме одного: почему обязательно надо кого-то убивать? Готов спорить на что угодно: после разговора со мной некто Григер всю оставшуюся жизнь будет совершать только добрые дела.

— Григер всегда был слабак, — сказал на это отец Гелиос. — Вся Гракенская школа магии про это знала. Зато я готов спорить, что когда Гессар выйдет из транса, то не только не перейдет на добрые дела, но и возьмется мстить тебе лично.

— Скажи, а почему все-таки Гордий так старался подставить Детей Солнца? — поинтересовался Марик Калганов. — Это как-то связано с вашей школой магии?

— Скорее всего, — ответил Гелиос. — Я думаю, он мстил таким способом лично мне. Я ушел оттуда, так и не овладев даже азами магии и гипноза, меня признали совершенно безнадежным в плане экстрасенсорики — и все-таки я стал первосвященником Детей Солнца. А Гордий прошел весь курс до конца, усвоил его лучше многих — и остался мальчиком на побегушках у Гессара.

— А кем был тогда Гессар? — спросила Лена Зверева.

— Он был первоучителем Гракенской школы. А когда школа распалась, ушел в секту Черных Братьев. А уже на основе этой секты Зароков создал свой орден, где Гессар получил место прокуратора и главного мага.

— И ты все это знал? — воскликнул Калганов. — И не сказал даже мне?!

— Повода не было, — пожал плечами Гелиос.

— Шарлатанство все это, — сказал отец Роман. — Шарлатанство, язычество и безобразие.

— А это смотря в какого бога верить и как в него верить, — заметил отец Гелиос.

— Глядя на этот мир в прищур, я все более склоняюсь к мысли, что никакого бога нет, — сообщил собравшимся Марик Калганов.

— Бог есть, — сказала Пеночка Луговая, прижав руку к своей груди, с левой стороны. — Он здесь. В моем сердце. И в твоем. И в твоем. И в твоем. И даже в твоем.

Говоря это, Пеночка показывала рукой на людей, сидящих поблизости от нее. «И даже в твоем» относилось к Калганову, атеизм которого не мешал ему занимать пост казначея секты Детей Солнца.

А потом Пеночка приложила к своей груди бляшку от стетоскопа. Провод от нее уходил куда-то в стену.

Стук сердца, чистый и ясный, зазвучал вдруг из всех динамиков, подключенных к главному пульту студии Марика Калганова.

Стук сердца разносился по всему дому и улетал за его пределы. И притихшая в преддверии полуночного боя часов Капитоновка удивленно вслушивалась в этот таинственный, почти мистический звук.