Casual-2: Пляска головой и ногами   ::   Робски Оксана

И, как дождик, плачет душа!

И я понимаю, почему он стал, например, политическим обозревателем, а не певцом.

– Нравится? – улыбается он. Я вообще попсу не люблю.

– А кто это поет? – вежливо интересуюсь.

– Да какая разница! – Он снова подхватывает припев и хохочет.

Я улыбаюсь.

Мы подъехали к «Причалу».

Позвонил Алик.

Он торчит в Гватемале. Он уже три раза поднимался на борт самолета и три раза кубарем выкатывался из него.

– Алик, – уговариваю я в трубку, – ты же не можешь поселиться в Гватемале.

– Не могу, – соглашается Алик. – Но лететь я тоже не могу. Не могу!

Он бросает трубку. Мы просим принести кальяны. Александр голоден: он заказывает стерлядь НА гриле.

– Как ты относишься к «Chassagne-Montrachet Les Chaumees» 2000 года? От Olivier Leflaive?

Я киваю.

– Так я и думал, – говорит он. – Если у девушки есть вкус, он есть во всем.

В «Причале», кроме нас, почти никого нет. За соседним столом пара блондинок. Они тоже курят кальяны.

Мы говорим о том, что о девушке можно судить по ее сумке.

Моя осталась в машине. Я иногда вообще хожу без сумки. О чем это говорит? Что иногда я унисекс?

Мы начинаем цинично рассуждать о том, что сумка может быть широкой или узкой, она может запросто распахиваться или, наоборот, надо потрудиться, пока один за другим щелкнут все замочки.

– Она может быть потертая и бесформенная, – морщится мой телеведущий, поглядывая на мягкую, с черепами, сумку девушки-соседки в кашемировом спортивном костюме.

– Но это может быть и самый яркий предмет во всем облике девушки! – подхватываю я, разглядывая ее подружку – на ней джинсы, свитер и яркая зеленая сумочка от Jil Sander.

– О, да! – несколько двусмысленно улыбаясь, соглашается мой оппонент. – Очень часто это самая яркая деталь… гардероба.

– Ну, а может быть – это просто аксессуар, неотъемлемая часть любой женщины.

И как она с ней обращается: кокетливо держит в руках, и если отпускает, то недалеко от себя, или бросает с размаху на любое свободное место. И вообще: сколько их, так ли обязательно ей их менять или можно иметь одну, любимую. Такую Удачную, что подходит почти ко всему. А если и не очень подходит… ну и ладно, а то в ней столько всего, что перекладывать в другую не хочется.

Звоню в «Cosmopolitan».

– Хочу извиниться. Машина сломалась прямо на Рублевке. Здесь ГАИ, ФСО, вы же понимаете – правительственная трасса. Не знаю, когда приедет эвакуатор… ужас, неужели под меня декорации строили?.. Что же делать? И я так мечтала у вас сняться… завтра уже разбирать? Ну, извините…

– Видишь, как просто! – говорит он.

– Неудобно все-таки. Они декорации…

У меня дома целая полка с огромным количеством маленьких разноцветных сумочек. Которые я не ношу. Потому что обычно хожу с большой черной. Но как важно мне иметь эти разноцветные! И я их все покупаю и покупаю… И буду!

Пришло SMS-сообшение.

– Кавалеры пишут? – интересуется он, смешно шевельнув ушами.

– Можно я буду звать тебя Лопух? – Я кокетливо заглядываю ему в глаза.

– Ничего себе! – Он нахально разглядывает меня. – Так интимно?

– Достаточно интимно, – соглашаюсь я, и рот мой неумолимо расплывается в улыбке.

– Тогда зови меня просто Пух!

– Но ведь это не значит, что ты будешь звать меня Пятачок?

– Пока нет, – многозначительно произносит он. – SMS читать будешь?

Читаю: «Приехать не смогу». Бред какой-то. Номер неизвестный.

– Ошибка, – говорю я. И на всякий случай, словно хочу скрыть правду, опускаю глаза.

Звоню в «Вечернюю Москву».

– Придется отменить сегодняшнее интервью. Я очень извиняюсь… я так переживаю.– да, да, ну, просто никак не получится… В любое время, нет, завтра нет, до следующей недели все расписано, но вы звоните во вторник, и я под вас подстроюсь. Да-да. В любое время!

Снова SMS.