История одной планеты   ::   Блаватская Елена Петровна

Эта история должна быть рассказана и сегодня для пользы тех, кто склонен не обращать внимания на свою звёздную мифологию.

Венера, охарактеризованная Пифагором как sol alter, второе Солнце, из-за своего величественного сияния – равного которому нет ни у кого из небесных тел – первой должна была привлечь внимание древних теогонистов. До того, как ее стали называть Венерой, она была известна в до-гесиодовой теогонии как Эосфор (или Фосфор) и Геспер, дитя рассвета и сумерек. Кроме того, у Гесиода эта планета разделяется на два божественных существа, два брата – Эосфор (Люцифер, на латыни), утреннюю, и Геспер, вечернюю звезду. Они были детьми Астрея и Эос, так же как и Кефала и Эос (Theog: 381, Hyg. Poet. Astron. 11, 42). Преллер, которого цитирует Декхарм, показывает, что Фаэтон идентичен с Фосфором, или Люцифером (Греческая мифология, I, 365). И, ссылаясь на авторитет Гесиода, он также рассматривает Фаэтона как сына двух последних божеств – Кефала и Эос.

Фаэтон, или Фосфор, «светящееся утреннее небесное тело», был унесен в ранней юности Афродитой (Венерой), которая сделала из него ночного стража своего святилища (Theog. 987-991). Он является «прекрасной утренней звездой» (см. Откровение Иоанна, XXII. 16), и его полюбила за лучезарное сияние богиня рассвета, Аврора, которая, постепенно затмевая свет своего возлюбленного, таким образом, выглядит похитительницей звезды, вновь выпускающей ее на вечерний небесный горизонт, где она служит смотрителем небесных врат. Ранним утром Фосфор «появляется из вод Океана, поднимает в небеса свою священную голову, чтобы возвестить о приближении божественного света» (Илиада, XXIII. 226; Одиссея, XIII. 93; Виргилий, Энеида, VIII. 589; Mythol. de la Grece Anticue: 247). Он держит в своих руках факел и летит через пространство, так как он предшествует колеснице Авроры. Вечером он становится Геспером, «самой великолепной из звезд, сверкающих на небесном своде» (Илиада, XXII. 317). Он отец гесперид, хранительниц золотых яблок вместе с драконом (Ладоном); прекрасный дух с золотыми вьющимися локонами, которого воспевали и прославляли во всех древних эпиталамах (свадебных песнях как у ранних христиан, так и у языческих греков); тот, кто на исходе ночи правит свадебным кортежем и доставляет невесту в объятия жениха. (Carmen Nuptiale. См. Декхарм, «Mythol. de la Grece Antique»).

Кажется, что до сих пор здесь не было никакой возможности для rapprochement (сближения) или какой-либо аналогии между этими поэтическими персонификациями звезды, чисто астрономического мифа, и сатанизмом христианской теологии. На самом деле, тесная взаимосвязь между этой планетой как Геспером, вечерней звездой, и греческим Садом Эдемом с его драконом и золотыми яблоками, может при наличии некоторого полета фантазии навести на мысль о некоем мучительном сходстве с третьей главой Книги Бытия. Но этого недостаточно для того, чтобы оправдать воздвижение теологической стены для защиты от язычества, стены, сложенной из клеветы и ложных толкований.

Но из всех греческих эвгемеризаций, Люцифер-Эосфор является, однако, наиболее сложной и запутанной. Эта планета стала у римлян Венерой, или Афродитой-Анадиоменой, богиней, появившейся в море, «Божественной Матерью», одинаковой с финикийской Астартой, или еврейской Астарот. Все они назывались «Утренней Звездой», и Девами Моря, или Maр (отсюда – Мария), бездонной Синью, – имена, которые ныне дает Деве Марии римско-католическая церковь. Все они были связаны с луной и полумесяцем, с драконом и планетой Венерой, так же как и мать Христа была соотнесена со всеми этими атрибутами.