Иудейский вопрос   ::   Аквилонов Е.

Если бы мы захотели спросить иудея: «кто ты?», то должны прежде всего исследовать: не лежит ли в основе этой ярко выраженной индивидуальности некоторая примесь чужеземной крови, и, далее, как дифференцировалась эта, таким образом, происшедшая, своеобразная природа? Что перешло из священных иудейских книг в христианскую религию, то родилось не от дряхлого иудейства, но отчасти от более экспансивного и одаренного, особенно в юношеском периоде, более смелым воображением «израильского» народа, частью же, в период зрелости, от еще не вполне обособившегося от израиля и высокомерно еще не превознесшегося над другими нациями иудея. Тот иудей, которого мы теперь так хорошо знаем, лишь мало-помалу вырастал на своей национальной почве, в продолжение своей многовековой и беспримерно-исключительной истории. Ни праотец Иаков, ни царь Соломон, ни пророк Исайя не признали бы, например, в раввине Акибе своего правнука, не говоря уже о других потомках.

В настоящей статье не хватит места для подробностей иудейской антропогении, за которыми отсылаю читателя к специальным сочинениям таких первоклассных ученых, как Штаде [2] , Велльхаузен [3] , Масперо [4] , Ренан [5] , Смоккер [6] и мн. др. Наука доискалась теперь до амморейско-хеттейской крови, текущей в иудейских жилах, и, даже, для столь типического «Judennase» окончились дни его печального сиротства. По тщательной диагностике Лушана [7] , «иудеи произошли, во-первых, из подлинных семитов, во-вторых, от арийских аммореев, а, в-третьих, и главным образом – из потомков древних хеттеев, не говоря уже о других примешениях». Так, в сопутствии и под влиянием многоразличных обстоятельств, родился на свет тот «типический иудей, который, особенно после вавилонского плена, не интересовался ни политикой, ни литературой, ни философией, ни искусством. Он знал только одну библию, чтением которой исчерпывался весь его духовный интерес», как об этом свидетельствует не кто иной, как почтенный иудейский ученый Монтефиоре [8] . Твердо помня только одно, что они – «избранный народ», которому должны послужить все другие народы, иудеи сильно развили в себе узкий религиозный эгоизм, украшенный пышными цветами самого крайнего фанатизма и высокомерия.

Обыкновенно говорят, что история повторяется. Нет, она не повторяется. По крайней мере, «иудей» – это совершенно своеобразное явление, не допускающее никакой подходящей аналогии. Но без известных исторических условий он вышел бы не таким, каким его мы знаем. Особое этнологическое смешение , которому обязан он своим бытием, и последующая история сами по себе еще не произвели бы аномального явления – иудейства, если б этому не содействовали никоторые исключительные обстоятельства. Эти последние легко перечислить: их только пять, и они соприкасаются между собою подобно зубчатым колесам часового механизма: 1) национальная обособленность; 2) вековой, после падения израильского царства, период образования характерных особенностей; 3) разрыв исторических местных преданий, благодаря вавилонскому плену; 4) возвращение к ним со стороны родившихся в плену поколений и 5) политическая зависимость, в которой находились с той поры иудеи. В связи с этнологическими особенностями, перечисленные обстоятельства увековечили их, и с той поры, можно сказать, пошел гулять по 6елу свету неспокойный Картафил, в св. крещении Иосиф, он же и Агасвер, или, проще, «вечный жид». Его душа, его думы и вожделения – чисто – иудейские и в судьбе его символически изображаются необыкновенные судьбы родного ему народа.

По освященному веками преданию об иудеях принято говорить, как только об «избранном народе». Против этого возражать нечего: – взгляд библейский. Но другое дело – о причинах избрания их.