Эзоосмос. Исконный Шамбалы. Книга 1.   ::   Новых Анастасия

Рыба по-прежнему не клевала, поэтому и колокольчики не издавали ни единого звука. Сэнсэй глянул на свои часы с подсветкой и сказал:

— Ну, что, пока такая тишина, предлагаю немного поспать перед утренней рыбалкой.

Виктор засомневался:

— По-моему, если сейчас народ прикемарит, то вряд ли потом сможет встать в пять утра. Что тут осталось-то…

— Не боись, никто не проспит, я ручаюсь, — с хитроватой улыбочкой заверил его отец Иоанн. — Есть у меня замечательный будильник, который своим звоном разбудит весь наш палаточный «городок».

Сэнсэй глянул на друга и усмехнулся.

— Главное, чтобы твой будильник последнюю рыбу тут не распугал.

— Ну, этого я гарантировать не могу, — с иронией промолвил отец Иоанн.

На том и стали потихоньку расходиться, прибирая за собой раскиданные вокруг рыбацкие принадлежности.

Сэнсэй сматывал чью-то удочку, небрежно брошенную недалеко от бревна, где они сидели, когда подошел Валера. Он стал ему помогать распутывать леску, подсвечивая фонариком. Было очевидно, что парень хотел о чем-то спросить, но не решался. Сэнсэй, видя, что тот мучается, добродушно произнес:

— Ты что-то хотел спросить?

Валера несколько засмущался и после некоторой паузы сказал:

— Да… А Бог действительно есть?

Сэнсэй внимательно посмотрел на него.

— А ты готов услышать ответ? Он может перевернуть всю твою жизнь, — и, помолчав немного, добавил: — Если тебе просто эта тема интересна, то сейчас полно литературы, бери да читай. Вон, священник сидит, тоже неплохой собеседник.

Валера пристально посмотрел Сэнсэю в глаза.

— Для меня это не просто интерес. Я готов услышать ответ от тебя.

— Да, — утвердительно сказал Сэнсэй. — Бог есть.

* * *



Ночь медленно сдавала свои позиции, уступая место рассвету. Темноту сменила серость. Она точно подмастерье, ежедневно упражняющийся в живописи, сначала сделала легкий набросок очертаний общего плана картины природы, а потом тщательно принялась прорисовывать своим простым карандашом каждую мелкую деталь. Постепенно картина становилась все четче, тени — контрастней. Вскоре за работу взялся и сам художник — рассвет, окрашивая готовый эскиз разнообразной гаммой цветов. Птицы принялись исполнять привычный утренний репертуар, наполняя все вокруг гармоничным пением. И вдруг посреди этой дивной мелодии раздался такой сумбурный звук, похожий не то на рык, не то на рев разбуженного от спячки медведя, что напуганные птицы разом все умолкли.

А дело было так… Женька поежился в спальном мешке и проснулся от непривычного ощущения, будто его тело находилось в каком-то неудобном положении. Он попытался открыть глаза, но, к своему удивлению, увидел лишь непроглядную темень. Полусонный, ничего не понимая, он хотел повернуться на другой бок, мол, мало ли во сне пригрезится. Однако вместо его попыток вышло какое-то непонятное шевеление, словно Женьку что-то цепко сдерживало. Вот тут-то сознание в панике заработало, как говорится, на окончательное пробуждение. Внезапно парень понял, что руки его связаны, на глазах повязка, а спальный мешок в ногах туго чем-то перевязан. И, главное, ноги находились в подвешенном состоянии, а голова и верхняя часть спины упирались во что-то мягкое.

Сон у Женьки как рукой сняло. Он начал интенсивно извиваться, пытаясь освободить себя от такого неожиданного плена. С каждым движением его «подушка» под головой становилась все ниже и ниже, как будто проседала. Мало того, что-то мелкое и щекочущее стало ползать по лицу, шее и агрессивно кусать Женьку, как говорится, без разбору. Когда же парню наконец-то удалось связанными впереди руками сорвать с глаз повязку, неизвестно откуда взявшуюся во время его сладкого сна, и расстегнуть молнию спального мешка, то он увидел весь ужас своего положения.