Записки сыщика   ::   Максимов Михаил

Потом пересчитал ассигнации и, пододвинув поближе свечу, стал рассматривать бумаги, бормоча вполголоса: "Двадцать пять тысяч, двадцать пять тысяч, десять тысяч, пятнадцать тысяч..." - и так далее. Иностранец понял, что это были денежные документы. Наконец, мужик завернул все это опять в узел, встал из-за стола и подошел к двери в другую комнату, в которой, как оказалось, спал его брат, коего он раз будил. Вскоре тот вышел, тоже высокого роста, с рыжей бородой, в одной рубахе, босиком. Первый велел: "Брат! Возьми узелок со стола и короб с книгами и иконами и убери все это подальше, а я пойду спать с сарай".

После его ухода второй брат потянулся, посмотрел в окно, потом положил узелок в коробку и унес на двор. Вернувшись, загасил свечу и опять лег спать в другой комнате.

Иностранцу после всего виденного уже не спалось. Услыхав едущий по улице обоз, он поспешно вскочил со своего места и потихоньку выбрался на улицу. Очутившись за воротами, он пустился бегом к заставе, где нагнал каких-то мужиков, идущих гурьбою, и пошел за ними в Москву. Дойдя до города, он решил зайти к своему земляку, жившему на фабрике, в селе Ростокино. Прибыв туда часов в 10 утра, он рассказал этому земляку о том, что видел, и попросил совета, к кому бы обратиться за объяснением; но ему не то что совета не дали, а еще велели о том никому не рассказывать; ибо, говорили, его могут привлечь за это к большой ответственности. Иностранец пробыл у земляка два дня, а потом отправился в Ямскую слободу подыскать себе повыгоднее попутчика в С.-Петербург. Здесь, сидя от нечего делать у ворот постоялого двора, он услышал рассказ извозчика об убийстве двух богатых сестер-хлыстовок и узнал, что убийца их еще не найден.

Иностранец тут же забыл о совете своего земляка и решился пойти к городскому начальнику и доложить обо всем, что видел. По его-то указанию и был взят на Даниловском кладбище тот самый мужик-преступник, сознавшийся в этом убийстве.

Преступник этот, впоследствии сидя в остроге, поведал другим арестантам, каким образом смог он решиться на убийство. Вот что он рассказал.

- Несколько лет ездил я с этими девками по разным дальним монастырям, и в голову никогда не приходило убить их на дороге, хотя и знал, что при них всегда бывало много денег; ибо они, уезжая из дому, весь капитал свой забирали с собой. Я также знал, что старшая сестра возила с собой ломбардные билеты, зашитые в салфетку, которая опоясывалась по телу. Девки меня за мое поведение очень любили и нередко при откровенном разговоре склоняли перейти в их секту, обещая денежную помощь на покупку хороших лошадей и сбруи. Но я всегда отговаривался тем, что братья мне не дозволят это сделать. А между тем, откровенно сознаюсь, я завидовал их богатству и нередко размышлял, как бы их обмануть на деньги. Много раз говаривала мне в шутку и одна из моих любовниц: "Чтобы сделаться богатыми, стоит тебе только обокрасть хлыстовок". Но подобные разговоры всегда у нас кончались смехом. Да я и не хотел забивать свою голову пустой мыслью.

Как-то мне крайне понадобилось сто рублей. Я отправился к сестрам, и в деньгах они не отказали. Пригласили в комнаты, старшая спросила, на что мне нужны деньги, а после вынула из комода большой, туго набитый ассигнациями бумажник, вынула из него две пятидесятирублевые бумажки и, подавая их мне, сказала: "На вот, Христос с тобой, разживайся!"

Но, видно, захотел искусить меня дьявол: после того случая не спал я ночи, а все думал, как бы мне украсть у них эти деньги. Замыслил забраться к ним в дом ночью, влезть во двор в окно верхнего этажа и там разломать тот самый комод, в котором лежал бумажник с деньгами. Мне было известно, что дворник летом спал в сарае, далеко от дома, а меньшая сестра в нижнем этаже, в задней комнате; старшая же летом спала всегда в чулане.