Мифы, легенды и предания кельтов   ::   Роллестон Томас

Имя бога не приводится. Д'Арбуа де Жюбенвилль полагает, что он, как и Ез, Тевтат, Таран, а в мифологии ирландцев — Балор и фоморы, олицетворяет силы тьмы, зла и смерти, и таким образом кельтские верования развивают известный во всем мире солярный миф, основанный на представлении о вечной борьбе между днем и ночью.



БОГ СВЕТА



Бог света в Галлии и Ирландии — это Луг, имя которого фигурирует во многих топонимах типа «Lug-dunum» (Лейден), «Лион» и т. д. В ирландских мифах Луг наделен отчетливо солярными свойствами. Он приходит к своему войску перед битвой с фоморами, и воинам кажется, говорит сага, будто они видят восход солнца. И тем не менее, как мы увидим в дальнейшем, он же — бог подземного мира, принадлежащий к силам тьмы через свою мать Этлин, дочь Балора.



КЕЛЬТСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СМЕРТИ



Кельтские представления о смерти, с одной стороны, полностью разнятся как от греческих, так и от римских, а с другой стороны, на что уже указывалось, близко соответствуют египетским. Иной мир не был царством мрака и страдания, но, напротив, света и свободы. Солнце было в той же мере владыкой другого мира, как и владыкой этого.

Конечно, существовали и зло, и тьма, и боль, и это начало в мифах ирландских кельтов воплощали в себе Балор и фоморы, о которых мы еще не раз вспомним; но что данные образы каким-то особым образом связывались с идеей смерти — это, думается, абсолютно ложная гипотеза, возникшая из ошибочного сопоставления с соответствующими представлениями народов античности. Здесь кельты скорее близки к Северной Африке или Азии, нежели к европейским ариям. Только осознав тот факт, что кельты, судя по тому, что мы о них знаем, начиная с распада их центрально-европейской империи, являют собой исключительную смесь арийских и неарийских свойств, мы придем к подлинному пониманию их вклада в европейскую историю и их влияния на европейскую культуру.



ПЯТЬ ФАКТОРОВ ДРЕВНЕКЕЛЬТСКОЙ КУЛЬТУРЫ



Подводя итог, мы можем, как кажется, выделить пять составляющих религиозной и духовной жизни кельтов, какой она была до римского и христианского воздействий. Во-первых, здесь перед нами огромный массив народных верований и магических ритуалов, куда входят и человеческие жертвоприношения. Эти ритуалы отличались в разных местностях, поскольку были привязаны к различным природным объектам, считавшимся воплощениями или проводниками божественной или дьявольской силы. Во-вторых, существовала, несомненно, и своего рода интеллектуально-философская доктрина, центральным предметом поклонения в которой являлось солнце как символ божественной мощи и постоянства, а центральной идеей — идея бессмертия души. В-третьих, был культ антропоморфных божеств — Езуса, Тевтата, Луга и других, которые олицетворяли силы природы или охраняли божественные установления. В-четвертых, римлян глубоко поразило наличие у друидов квазинаучных представлений об устройстве мира, о деталях которых мы, к сожалению, практически ничего не знаем. Наконец, мы имели случай отметить могущество института жрецов, который главенствовал в области религиозного и светского образования, а также литературы [60] ; который давал право на это образование лишь членам привилегированной касты и который, благодаря интеллектуальному превосходству и окружавшей его атмосфере благочестивого трепета, стал основной политической, общественной и духовной силой во всех кельтских землях. Мы говорим об этих факторах, мысленно отделяя их друг от друга, но на практике они сплелись в неразрывное единство, и каста друидов распоряжалась всем.