Достопочтенный школяр   ::   Kappe Джон Ле

Манера речи, которая могла вывести из себя даже самых терпеливых, была пережитком, сохранившимся у австралийца с тридцатых годов нынешнего века, когда большинство работавших в странах Востока журналистов были австралийцами. По каким-то непонятным причинам в жаргоне, на котором они изъяснялись между собой, использовались церковные обороты.

Благодаря старине Кро Люку наконец удалось высказаться:

– Господа! Карлик, чертов поляк, не хватай меня за ногу! Господа! – На мгновение Люк замолчал, чтобы промокнуть носовым платком разбитую губу. – Дом, известный под названием Хай Хейвен , выставлен на продажу, а его святейшество Тафти Тесинджер оттуда упорхнул.

Ничего особенного за этим не последовало, да ничего такого и не ожидалось – журналисты не склонны к бурному выражению чувств.

– Хай Хейвен, – громогласно повторил Люк, – теперь может купить каждый. Мистер Джейк Чиу, предприниматель, пользующийся большой известностью и уважением, занимающийся операциями с недвижимостью, более знакомый вам как мой частенько гневающийся домохозяин, получил поручение от величественнейшего правительства Ее Величества продать Хай Хейвен. То есть найти ему нового владельца… Отпусти меня, сукин сын! Поляк, я серьезно говорю – убью на месте!

Карлик наконец стянул Люка со стола. Благодаря ловкому прыжку тому удалось развернуться в воздухе и приземлиться без серьезных травм. Лежа на полу, Люк продолжал осыпать ругательствами своего обидчика. Тем временем Кро повернул свою крупную голову к Люку и мрачно уставился на него влажными глазами. Казалось, это будет продолжаться вечно. Люк даже начал спрашивать себя, какой из многочисленных законов Кро он мог нарушить. На самом деле, под всеми масками, которые Кро на себя надевал, он был очень сложным и незаурядным человеком, и все, кто сидел сейчас за круглым столом, это знали. Под грубовато-простой манерой Кро скрывалась такая огромная и трепетная любовь к Востоку, которая, казалось, иногда мешала ему дышать. Поэтому, бывало, он исчезал из поля зрения на несколько месяцев подряд, как заболевший слон, скрываясь ото всех, и ходил одному ему известными тропами, пока не ощущал, что снова может жить среди людей.

– Хватит бормотать, ваша милость, прекратите, сделайте одолжение, – после долгого молчания произнес Кро, величественно откинув голову назад, – воздержитесь, пожалуйста, от этих недостойных высказываний и не позволяйте себе загрязнять в высшей степени целебную воду источника. Хай Хейвен – это дом с привидениями, шпионское гнездо. Логово майора Тафти Тесинджера, который видит насквозь. Майора, который когда-то служил в Стрелковом полку Ее Величества, а теперь стал гонконгским Лестрейдом из Скотланд-Ярда. Тафти не мог дать деру. Он рыцарь плаща и кинжала, а не какая-нибудь девка, которую можно спугнуть. – Последние слова были обращены к бармену-шанхайцу: – Монсеньер, будьте столь любезны, принесите моему сыну чего-нибудь выпить – вы же видите, он начинает заговариваться.

Кро скомандовал: «Огонь!» – и клуб вернулся к своим в высшей степени интеллектуальным развлечениям. По правде говоря, в этих шпионских сенсациях, которыми бредил Люк, не было ничего нового. За Люком давно закрепилась репутация эксперта-неудачника по шпионам, и все его «сенсации» неизменно оказывались бездоказательными. После Вьетнама он – простак парень – готов был искать шпионов под каждым ковром. Люк считал, что они правят миром, и большую часть свободного времени (когда не бывал пьян) проводил, околачиваясь возле бесчисленной армии почти не скрывающих своего истинного лица «экспертов по Китаю». Здесь, в колонии, они занимались наблюдением за этой страной, а иногда и кое-чем похуже.