Опыт предпринимателя   ::   Довгань Владимир

Настолько дружелюбная была атмосфера, настолько мы были сплочены, что не было ни склок, ни злости.

Я бы еще долго занимался авиамодельным спортом, все мне в клубе нравилось, но неожиданно, не знаю, по какой причине, его закрыли. Помню, что нам, мальчишкам, было очень обидно и горько, когда наш подвал оказался на замке. Заниматься моделизмом на дому, без преемственности знаний, без базы, без специальных материалов, которые с огромными сложностями добывались в разных местах, было, к сожалению, невозможно. Конечно, мы по инерции продолжали мастерить самолеты и планеры. Но это уже не было спортом – с соревнованиями, разрядами, дружной командной работой, а перешло в разряд хобби.

Путь в летчики мне был заказан из-за зрения, и я в конце концов оставил авиамоделизм. Но все, что ни делается, – к лучшему. Я открыл для себя восхитительный мир гребли на байдарках, наполненный солнцем, ветром, водяными брызгами, мир крепких мускулов, железной воли и волнующих побед.

Зачем я пошел в гребцы? Объясню этот шаг с высоты сегодняшнего понимания. В школе я был изгоем, потому что не вписывался в пе­дагогические рамки, гвоздем, который торчит из доски и всем мешает. Молот образовательной системы то и дело обрушивался на меня. Добрым словом могу вспомнить только учителя истории. Это был удивительно добрый и теплый человек, единственный за все школьное время, кто хорошо ко мне относился, поощрял меня, хвалил.

Чтобы остаться самим собой, мне приходилось полностью отвергать то, что навязывалось школой. Эта борьба требовала больших затрат сил моих учителей. Мне было особенно несладко. Я оказался между молотом и наковальней: с одной стороны меня прессовала школа, с другой – давили родители.

Мир спорта стал убежищем от школы и родителей. Я садился в лодку и плыл туда, куда хотел. Это было то благословенное место, тот храм, где я мог естественным способом быть в мире с собой, общаться с друзьями, природой. Гребля дала мне возможность вырваться из ада, в который попал затравленный и забитый мальчишка, чтобы каждую тренировку вдыхать свежий воздух свободы и доказать всему миру, что я не изгой, что я – чемпион, я – большой человек.

Помню, какую радость и гордость вызывали во мне заметки в газетах о достижениях нашей команды, о моих собственных победах, о том, что я стал чемпионом области, потом России и, наконец, добился успеха на Всесоюзных соревнованиях. Эти заметки были моим ответом школе, всем людям, которые не хотели видеть во мне личность, пытались подогнать под единый стереотип. Но я не хотел быть таким, как все, я сопротивлялся, и спорт стал полем моего сопротивления.

Гребля позволила выплеснуться моему фантастическому чес­толюбию, тщеславию, мощнейшим амбициям. Это был мой мир, который я создал, мир больших, сильных людей, серьезных целей, великих возможностей.

Сейчас я понимаю, что это была всего лишь игра, но она позволяла добиваться славы, успеха, золотых медалей, ездить по всей стране и миру, давала счастье победы, свободу, известность. Я расстался с тусклым, однообразным мирком, который духовно убивал меня, и шаг за шагом поднимался на большие высоты. Я бредил Олимпийскими играми, видел себя олимпийским чемпионом, и иной карьеры в то время не представлял. Гребля превратила каждый день в праздник.

Кроме того, спорт оказался хорошим средством борьбы с комплексами. Я был очень стеснительным подростком. Мне приходилось долго собираться с духом, чтобы попросить продавщицу в магазине показать ту или иную вещь. Я не решался спросить у прохожих на улице, который час. Я был средоточием неуверенности в себе, которую внушала мне система. Ни в школе, ни дома никто никогда не говорил мне: «Ты – большой человек, ты – сможешь, дерзай!».