Парень и его пес (другой перевод)   ::   Эллисон Харлан

И в то же самое время, что Гингер трудилась на ниве борьбы с наркоманией, девяносто двумя милями к северу, в Санта-Барбаре, биологам удалось извлечь и сконцентрировать спинномозговую жидкость дельфинов. Потом ее впрыснули южноафриканским бабуинам и псам. Проделали метаморфические операции и прочие пересадки. Успешным продуктом всех экспериментов явился двухгодовалый кобель пули по кличке Абу, который мог общаться с людьми телепатически Дальнейшие эксперименты и скрещивание дали первых боевых псов — как раз к Третьей Мировой. Псы эти — телепатирующие на небольшие расстояния, легко подвергающиеся дрессировке, способные под контролем человека выслеживать живую силу, горючее, отравляющие вещества, радиацию — образовали штурмовые отряды для нового вида войны. Селективные черты прекрасно воспроизводились в потомстве. А телепатические способности доберманов, борзых, акит, пули и шнауцеров развивались все сильнее и сильнее.

Абу и Гингер были предками Клыка.

Так он мне, по крайней мере, тысячу раз твердил.

Долбил и долбил мне эту историю — в тех же самых словах, в каких рассказали ему. До сих пор я все-таки сомневался.

Но, может, хвостатый и впрямь был каким-то особенным?

Я посмотрел на пацана, который скрючился в сиденье у прохода в трех рядах передо мной. Ни хрена не поймешь. Натянул шапочку чуть ли не на нос, а свитер с горлом до самого подбородка.

— Ты уверен?

— Зуб даю. Это девка.

— Если так, дрочит она, как пацан.

Клык заржал.

— Надо же! — саркастически произнесла псина.

Таинственный чувак стал по второму разу смотреть “Жестокий обман”. Если это и вправду была телка, тогда понятно. Большинство волкоходов и членов шараг разошлись сразу после мохнатой порнухи. Новых зрителей в “Метрополе” почти не прибавилось. Значит, улицы успеют опустеть. Тогда пацану (телке?) гораздо легче будет добраться куда надо. Я тоже принялся смотреть “Жестокий обман”. А Клык вздумал покемарить. Когда загадочный кент встал, я решил дать ему время забрать оружие (если оно у него есть) и малость отойти. Потом потянул Клыка за большое мохнатое ухо.

— Идем.

Потопали по проходу. Получив оружие, я проверил улицу. Пусто.

— Ну, нос, — спросил я у Клыка, — куда он двинул?

— Не он, а она. Направо.

Я пошел туда, на ходу набивая “браунинг” патронами. Среди разбомбленных каркасов зданий пока что ничего движущегося не проглядывало. Этому району в свое время сильно досталось. Но когда Наша Кодла взяла в работу “Метрополь”, ничего другого им восстанавливать не пришлось. Смешно сказать! Да, каждая шарага вносила свой вклад. Драконам приходилось обслуживать целую электростанцию, Кодла Теда заботилась о горючем, Дуболомы вкалывали на марихуановых плантациях, Черные Барбадосцы каждый год теряли по десятку урлаков на очистке радиационных ям по всему городу — а Наша Кодла всего-навсего гоняла кино!

Да, кто бы ни был ее вожаком в те годы, когда из рыщущих по городу волкоходов стали складываться шараги, следовало отдать ему должное. Крутой чувак. Мозга. Мигом въехал, за что ухватиться.

— Здесь свернула, — заметил Клык.

Я держался следом, пока он петлял к краю города — к синевато-зеленой радиации, все еще мерцавшей с холмов. Тут я понял, что Клык не ошибся. Здесь как раз приткнулся вход в спускач к низухам. Точно — телка!

Аж жопа вспотела, стоило об этом подумать. Наконец-то потрахаюсь! Почти месяц прошел с тех пор, как Клык вынюхал ту бесхозную чувиху в подвале торгового центра. Грязная, сука. Нахватался от нее сикарах. Но все-таки баба. Когда связал и сунул пару раз в рыло, стала ничего.

Ей и самой понравилось — хоть и харкалась, и орала, что прикончит меня, как только освободится. Тогда я на случай чего не стал ее развязывать.