Фаллос   ::   Могилевцев Сергей

У Тракториста Васи фаллос был в длину тридцать три сантиметра, как у великого царя Петра Первого (впрочем, мы этот фаллос не измеряли, но, по некоторым сведениям, те, что его все же измеряли, утверждали, что на нем свободно укладывались не то двенадцать, не то тринадцать спичек, что, по уверению этих исследователей, как раз и составляет тридцать три сантиметра; на это можно сказать одно – на то он и царь, чтобы все у него было большим!), чем Вася очень гордился, и постоянно его всем показывал; у Поганого Моси фаллос достигал в длину уже тридцати четырех сантиметров, то есть на сантиметр больше, чем у Петра; у Жоржа Вездехода он был размером уже в тридцать семь сантиметров, и дамы в ночных стриптиз-барах просто падали в обморок, когда его видели; у Эдика Громобоя, однако, этот якобы мужской орган (многие думали, что он у Эдика накладной, как бывают накладные груди и прочее), - у Эдика Громобоя фаллос простирался в длину уже на восемьдесят четыре сантиметра, и те из дам, обычных посетительниц ночных стриптиз - баров, которым за отдельную плату разрешалось его потрогать, навсегда прощались со своей прошлой жизнью, и если не умирали на месте, то всю потом жизнь ходили за Эдиком следом и становились навсегда его покорными рабынями. Эдик же на них никакого внимания не обращал, потому что был влюблен единственно в Лизу Майнстрим, которой вообще было все до лампочки, в том числе и длина пениса Эдика Громобоя. Но все это были лишь цветочки, поскольку у Эразма Роттердамовича Годзиллы мужской член достигал в длину аж ста восьми сантиметров, и побить его никто в мире не мог. Хотя поговаривали, что чисто теоретически где-то в Африке должны существовать негры с еще большей длины членами, и даже вроде бы кто-то таких негров видел живьем, но все это были досужие разговоры и пустое колебание воздуха: фаллос Годзиллы длиной в сто восемь честно отмеренных сантиметров перебивал все другие известные фаллосы, и к нему с уважением относилась даже секс-бомба, и по совместительству телеведущая Лиза Майнстрим. Итак, Лиза Майнстрим, где-то примерно около пяти часов вечера, проснувшись и немного придя в себя после оргии прошлой ночи (которая затянулась до сегодняшнего утра), собиралась на работу на телевидение, прихватив свою сумочку со всем ее содержимым, и привычно мастурбируя фаллосами, один из которых держала во рту вместо жвачки или конфеты, и думала, что сегодняшний день принесет ей не меньше радости и удовольствий, чем день прошедший. Но как бы не так! какой-то злой демон, видимо, перебежал сегодня Лизе дорогу, ибо она, привычно посасывая и покусывая торчащий у нее изо рта фаллос, неожиданно обнаружила, что он отчего-то не сладкий, со вкусом клубники, ананаса или, на худой конец, манго, а, напротив, какой-то противный, горький, и к тому же чересчур дряблый и маленький! Вынув его изо рта, она поближе рассмотрела его, обнаружив, что фаллос этот действительной очень маленький, не более восьми сантиметров в длину (Лиза умела безошибочно, раз взглянув, определять размер мужских членов), - фаллос был маленьким, гаденьким, и - о ужас! - вовсе не искусственным, а живым! Лиза чуть в обморок не упала от такого открытия! держать у себя во рту живой, то ли отрезанный, то ли оторванный у кого-то, то ли просто утерянный кем-то фаллос - такого она и в мыслях представить себе не могла! Одно дело, если бы он находился вместе с живым, относящимися к нему человеком, которого она хорошо знает, а если и не знает, то, по крайней мере, может увидеть глазами или даже ощупать руками! но держать во рту сморщенный и маленький член, вовсе не ароматизированный, а противный и горький, принадлежащий неизвестно кому, - этого она вынести не могла! а что, если кто-то хватится своего недостающего фаллоса, и ее обвинят в том, что она его у него оторвала или откусила, или умыкнула каким-то другим, незаконным и ненужным для Лизы способом?! Оторвать или откусить фаллос - это, очевидно, дело подсудное, грозящее всяческими неприятностями, а, возможно, и настоящей тюрьмой, от одной мысли о которой у Лизы пропало все ее нынешнее хорошее настроение!

- Фу, какой маленький, какой гадкий, какой нехороший фаллос держу я сейчас в руках! - сказала она, крутя фаллос то в одну, то в другую сторону, и мучительно пытаясь припомнить, кому из ее ночных гостей и поклонников он мог принадлежать. - Такой жалкий и маленький фаллос может принадлежать разве что какому-нибудь ничтожному старику, а вовсе не молодому человеку, которые всегда окружают меня со всех сторон, и один из которых мог бы его по ошибке забыть.