Грация и Абсолют   ::   Гергенрёдер Игорь

3





Он шагнул из гущи ветвей, и ни одна не шелохнулась. Какое умение ходить окольными путями по лесу! Он сумел незаметно обогнуть их уголок, появившись со стороны, противоположной дороге. У малого была стать, подобающая орлу на скале над всеми, кто не в силах не бегать.

Он сказал, словно никого не видя и спрашивая самого себя:

- Малина тут есть?

Дух Боба захотел схватки. Любя силу своих мышц, спортсмен испытывал удовольствие от жестокости желаний.

- Не искали! – ответил он сумрачно и похвалил себя за бесстрашие задиры.

- Ясно, – сказал незнакомец как терпеливый бедняк и, не глядя на Боба, едва не задев его, прошёл мимо как повелитель.

Безотрывные взгляды провожали его, пока он не пропал за деревьями. Галя, пытаясь скрыть то, что закипало в ней, произнесла тоном неохотно соглашающейся покупательницы:

- Цвет волос оригинальный. Вроде альбиноса, но брови, ресницы...

- Я подумала – он седой, а – нет! – с честной радостью призналась Енбаева.

Алик отвернулась от трогательно занятной полуголой девушки, оценив предательскую естественность её чувства: «Для меня! для меня! для меня!»

Алик чувствовала себя нелегальной собственницей всего самого драгоценного и, лёжа на одеяле, полузакрыв глаза, произнесла немного громче, чем хотела:

- Я – золотая блондинка, а он – платиновый!

Сидевшая подле Галя как-то и мило, и некрасиво искривила губы:

- Как же...

Алик, стоически преодолевая себя, сказала заносчиво:

- Что?

- Лишь то, что ты – золотая блондинка, а он – платиновый, – проговорила Галя неровным от натяжения нервов голосом.

Всё понимающий Дэн глянул на неё и пристально посмотрел на Алика.

- Симпатичный парень, а одет банально, – сказал нарочито отстранённо. – И, скорее всего, эта неброскость не от ума, а весьма объяснима.

- А приехал на чёрной «волге»! – высказала Енбаева то, что почти уже полчаса бередило всех. Она добавила лучезарно: – Он выше Бори!

- Метр восемьдесят... – сказала Галя выжидательно.

Алик благосклонно согласилась:

- Да.

Боб стоял подбоченившись и заботливо бросил родственнице:

- Ну ты, голая, не обгори до температуры! – а от других потребовал: – Скиньте три сантиметра!

Девушки молчали, и тогда Дэн изрёк:

- Взяли лишку.

Алику жгуче желалось, чтобы стало жарче-жарче! Она поднялась, извлекла из рюкзака портативный катушечный магнитофон. Музыка возникла плавно крепнущим проникновенным натиском. Медлительный блюз затопил уголок леса детской влюблённостью.

Алик стояла пренебрежительно расслабленная, слегка запрокинув голову с тонким мозаичным обручем на волосах, прикрыв глаза, и выглядело кричащим то, как чувственно падки к ритму её возбуждённые ноги. Они будто вняли соизволяющему кивку – девушка затанцевала...

И другая, в богатой шапке вороных куделек, подставляя солнцу застоявшееся тело, безыскусно поведала:

- Как раз и он поспеет обратно – машина-то вон.

Танцуя, Алик переживала укус, в то время как белые зубки продолжали скалиться, а потускневшие глазки – буравить её из-под свесившихся чёрных завитков.

Галя изумлённо и злорадно поставила Енбаевой огромный плюс, меж тем как в телодвижениях Алика изнывало искание неотразимого лунного блика, нежно-молочная полоска живота сияла, в ритме колебались округлые ягодицы, над локтем покачивался серебряный браслет с подвесками. Близ неё родилось неистовство: пятки Боба покинули землю – он приземлился на носки перед Аликом и вильнул низом туловища. Она едва не отпрянула, но стерпела и в самый миг – иначе он схватил бы её.

Теснился к ней и танцующий Дэн, изгибаясь искусно, женственно и несколько приторно...

Точно оголтелый буян смял зазевавшуюся Галю: трепеща и без желания опомниться, она извивно двигалась в танце.