Маневры неудачников   ::   Злотников Роман Валерьевич

Совсем не потому, что мне хотелось перед смертью увидеть небо — этот вид никогда не был для меня приоритетным, да и затянутое красными облаками небо чужой планеты меня не особенно впечатляло. И не потому, что надеялся рассмотреть точку корабля Азима, пикирующую прямо на меня, как доблестная американская кавалерия, спасающая осаждённых в форте героев в самый последний момент. Просто когда сервоприводы брони окончательно откажут и скафандр превратится в неподвижную оболочку, в которой я буду заперт, и максимум движений, на который я могу рассчитывать, — это шевеление кончиками пальцев, телу должно быть достаточно комфортно.



Четыре минуты.



Забавно, а я ведь даже не ранен.



Десятки трупов и сотни квадратных метров выжженной земли являются делом моих рук, а на мне нет даже царапинки. То ли в везении дело, то ли в моём чувстве опасности, а может быть, это исключительно заслуга моего костюма. Когда энергоблок скафандра превратился в хлам, я почувствовал лишь лёгкий толчок в спину. Боевая броня «Чёрных драконов», элитного подразделения левантийского спецназа, весит полторы тонны и позволяет творить немыслимые для гражданского человека вещи. Те, которые я творил здесь ещё пятнадцать минут назад, и ещё пара десятков фокусов в запасе. Только вот когда у неё садятся батарейки, она превращается в гроб. Полуторатонный и неподвижный.



Вы пробовали сдвинуть с места полторы тонны, находясь под ними? Результат представляете? И я представляю.



Совершенно никакого результата.



Три минуты.



Хоть бы этот чёртов дисплей сдох первым. Не самое приятное — видеть прямо перед глазами цифры, отсчитывающие последние секунды твоей жизни, и видеть, как быстро эти секунды истекают. Но и выключать его я не хочу. Вот если бы он вырубился сам…



А вообще, я довольно неплохо держусь. Я думал, будет хуже. А тут ни слёз, ни истерики, и даже паники особой нет. Значит ли это, что я уже смирился со своей гибелью и теперь мне всё равно, или же, наоборот, в глубине души я уверен, что Азим успеет и это ещё не конец?



Или всё ещё действует впрыснутый в кровь боевой коктейль?



Чёрт его знает.



А в какие-то моменты я уже ловил себя на том, что не особенно верю в происходящее. Скачок на полторы тысячи лет вперёд не мог не оставить в моём разуме вообще никаких следов.



Две минуты.



Ладно, Леха, признаем честно. Карьера звёздного десантника — это не совсем то, о чём ты мечтал всю свою жизнь, но, с другой стороны, большим везением можно считать уже то, что ты дожил до этого вот момента. За последние четыре года смерть являла тебе свой злорадный оскал уже не единожды, и тебе каждый раз удавалось от неё ускользать. Итог закономерен, рано или поздно это должно было случиться.



Жалеешь ли ты о том, что согласился тогда на эту курортную поездку в Белиз? Вот только честно, заглянув в глубину своей души и положа руку на сердце, фигурально, потому что сейчас тебе лучше вообще не двигаться.



Чёрта с два ты жалеешь.



Несколько лет насыщенной жизни или несколько десятилетий медленного и скучного увядания, что бы ты выбрал тогда, если бы заранее знал, к чему тебя приведёт это путешествие в тропики?



Ответ достаточно прост, и жалеть, по большому счёту, не о чем. В той, прошлой жизни Алексею Каменскому в общем-то ничего не светило. А здесь у него был шанс.



И ерунда, что не срослось. Многие мечтали бы о такой возможности.



Одна минута.



Мыслей в голове уже не осталось, глаза следят за неминуемым отсчётом последних секунд.



Тридцать четыре. Тридцать три.



Вот она, истинная магия цифр.



Когда следишь за закачками из Интернета, то смотришь на этот обратный отсчёт и хочешь, чтобы цифры сменяли друг друга как можно быстрее. Сейчас же хочется, чтобы время пошло вспять.



Но такого не бывает даже тут. В мире, где есть галактические перелёты, машины времени и звёздные десантники.



Четыре, три, две, одна, ноль.