Бриллиантовые девочки   ::   Уилсон Жаклин

Надо было их нарисовать, но у меня сломался циркуль, поэтому получилось криво, — сказала я.

— Я это задание делала ещё в начальной школе. Мне поставили пятёрку, — сказала Рошель.

— Что ты вечно хвастаешься, Рошель? — возмутилась я. — Кого волнуют твои дурацкие пятёрки?

Вообще-то, они волновали меня. Ужасная несправедливость, что Рошель уродилась сразу и красивой и умной. Джуд совсем некрасивая, зато очень умная, хотя она вообще не старается в школе. Мартина красивая, но учится из рук вон плохо и ждёт не дождётся, когда наконец закончит школу.

Я некрасивая, и большинство людей считают, что я полная дура.

— Потише, девочки. Слушайте, мы начнём все сначала. Уедем из этой гнусной дыры.

— Никуда мы не уедем! — заявила Джуд, так же скрестив руки. — Ты не можешь нас заставить.

— И все же мы переезжаем.

Мама кивнула на лежавшее перед ней письмо.

Мы все думали, что это очередной счёт или какое-нибудь дурацкое письмо из муниципалитета. Мы не обратили никакого внимания на то, что мама его читает, — хотя я удивилась, почему она его не скомкала и не бросила в помойное ведро.

Мартина схватила письмо.

— «Квартал „Планеты“», — прочла она.

— Ну разве не здорово? — сказала мама. — Видишь, Джуд, это судьба.

— Господи, это даже не в самом Лондоне! Мы туда не поедем. Как я буду видеться с Тони?

— Если хочешь знать, тебе стоило бы видеться с Тони поменьше, — сказала мама. — Ты ещё слишком молода для серьёзных отношений.

Кто бы говорил! Сколько тебе было лет, когда я родилась? Шестнадцать?

— Вот именно, я знаю, о чем говорю.

— И ты тащишь нас всех в этот мерзкий квартал в кошмарной глуши, только чтобы разлучить меня с Тони? — запричитала Мартина.

— О господи, перестань разыгрывать королеву из трагедии! Можно подумать, весь мир вертится вокруг тебя и твоего приятеля. Я это делаю для нас всех. Нам нужно больше места, потому что у вас скоро появится братик.

Мама погладила свой живот.

— В муниципальных домах нет квартир больше чем из трех комнат, — сказала Джуд.

— Я обклеила всю комнату портретами поп-звёзд. Все пропадёт, если придётся их срывать, — недовольно проворчала Рошель.

— Обклеишь другую. У тебя будет больше места. Мы переезжаем в отдельный дом, — сказала мама. — Настоящий отдельный дом с собственным садом.

На это мы все попались. Я судорожно сжала Фиалку.

— А нам разрешат держать животных? — спросила я.

— Да, Дикси.

— Настоящих? Птиц?

Я видела перед собой зелёный сад, по которому, пронзительно вереща, порхают на свободе красные с лиловым попугаи, жёлтые канарейки и голубые волнистые попугайчики. Фиалка задрожала, пытаясь расправить полинявшие крылышки.

— Отлично, раз у тебя будут птички, я заведу большую пушистую кошку, — сказала Рошель. — Я заведу целую кучу белых длинношёрстных персидских кошек. Я их назову Снежинка, Сахарок, Пломбир и Бивень.

Призрачные белые кошки размером с полярных медведей принялись разгуливать по моему саду, подстерегая моих беспомощных радужных птичек.

Джуд заметила, как я вцепилась в свой рукав.

— А я заведу большого ротвейлера, и он только раз ударит лапой — и от всех твоих мерзких кошек мокрое место останется. А потом возьму его на поводок, и он будет нашим сторожевым псом и будет всегда охранять тебя, Дикси, — пообещала Джуд.

— О чем вы говорите! — возмутилась Мартина, не переставая плакать. — Несёте чепуху: собаки, кошки, попугайчики дурацкие. Это не игра. Мы никуда не поедем. Я не поеду.

— Нет, поедешь, — настаивала мама. — Перестаньте на меня орать! У меня от этого подымается давление, а это вредно для ребёнка.

— Этот гребаный ребёнок! — крикнула Мартина.

Она так и сыпала плохими словами, мы все даже зажмурились.

— Прекрати! — велела мама.