Будда из пригорода   ::   Курейши Ханиф

Мне кажется, она считает свое тело неудобным и обременительным приложением к себе самой, чем-то вроде пустынного необитаемого острова, к которому её прибило волею судеб. Она женщина робкая и податливая, но если довести её как следует, может выйти из себя - вот как сейчас.

- Алли, марш в постель! - резко велела она моему брату, который сунул нос в дверь. На голове у него была сетка, чтобы за ночь волосы не разлохматились.

Папе она сказала:

- Боже мой, Харун, выставляешься в таком виде на всеобщее обозрение, смотри - не хочу! - и повернулась ко мне. - Это ты его надоумил, не иначе. Задернули бы, по крайней мере, шторы.

- А зачем, мам. Тут на сто ярдов вокруг ни одного дома, откуда нас можно увидеть, если, конечно, в подзорную трубу не смотреть.

- Вот именно этим сейчас и занимаются наши соседи, - сказала она.

Я занавесил окно в сад. Комната сразу как будто съежилась, на душе стало тревожно. Меня потянуло прочь из дома. Вечно я куда-то стремлюсь, не могу подолгу усидеть на месте. К чему бы это?

Когда папа заговорил, голос у него был придушенный и слабый.

- Карим, почитай мне из книги по йоге, только как следует, с выражением.

Я сбегал и приволок любимую папину "Йогу для женщин" с иллюстрациями: пышущие здоровьем девушки в черных трико принимают немыслимые позы. Она пылилась среди других книг по буддизму, суфизму, конфуцианству и дзен-буддизму, которые он накупил в книжном магазинчике восточной литературы в Сесил-корт, рядом с Чаринг-Кросс-роуд. Я сел около него на корточки с книгой в руках. Он вдохнул, задержал дыхание, выдохнул, снова задержал дыхание. Я был неплохим чтецом и, вообразив себя на сцене в "Олд Вик", продекламировал величественно и благородно: "Саламба Сирсазанна пробуждает и оживляет дух молодости, бесценное достояние человека. Как это прекрасно - осознавать, что ты готов лицом к лицу встретить любые удары судьбы и вкусить всю радость бытия, все дары жизни!"

Он прохрюкал что-то одобрительное по поводу этой сентенции и открыл глаза, стараясь поймать взгляд мамы, которая как раз в этот момент глаза закрыла.

Я продолжал читать. "Эта поза также предотвращает выпадение волос и уменьшает склонность к седине".

Вот это ход поистине удачный, прямо в цель! Седина нам отныне не грозит. Папа вскочил на ноги и оделся.

- Ну, так-то лучше. А то, знаешь, прямо чувствую, как подкрадывается старость, - голос его дрогнул. - Кстати, Маргарет, пойдем сегодня к миссис Кей? - Она покачала головой. - Ну почему, дорогуша? Давай вместе сходим, повеселимся, ну давай?

- Но Ева меня не приглашала, - сказала мама. - Она вообще меня игнорирует. Обращается со мной как с дерьмом собачьим. Неужели ты не замечал, Харун? Ведь я всего-навсего англичанка, а ей индийцев подавай.

- Ну и что, что англичанка? А ты надень сари, - рассмеялся папа. Он обожал дразниться, но мама - не слишком удачный объект для насмешек, она не понимает, почему нужно смеяться, когда над тобой издеваются.

- К тому же и случай особый, - как бы невзначай добавил папа. - Я имею в виду, сегодня.

Вот, значит, к чему он клонил. И, главное, замолчал, дожидается, пока его спросят, какой такой случай.

- Какой случай, папа?

- Понимаешь, меня упросили осветить несколько аспектов восточной философии, - скороговоркой выпалил папа и принялся старательно заправлять майку, пытаясь скрыть гордость по поводу оказанной ему чести доказательства того, что он признан и не заменим. Что же, грех упускать такой шанс удрать из дому.

- Хочешь, я с тобой к Еве схожу? Вообще-то я собирался в шахматный клуб, но, так и быть, могу разок пропустить.

Я произнес это невинно, как приходской священник: не хотел никого ставить в безвыходное положение. Я сделал в жизни открытие.