Черный передел. Книга I   ::   Баюканский Анатолий Борисович

Николай Анисимович Щелоков, министр МВД СССР, раза четыре продефилировал по ковровой дорожке своего огромного кабинета мимо глобуса, на котором был отмечен боевой путь его дивизии, мимо портрета генсека Брежнева. Его лакированные ботинки весело поскрипывали, на душе было необыкновенно легко… Редко министра посещало столь прекрасное настроение. Час назад завершилась его неофициальная встреча с покровителем и земляком Леонидом Ильичом Брежневым. Вызов был неожиданным, поначалу несколько встревожил министра, но… Леонид Ильич много шутил, подтрунивал над его слабостью к власти: мол, дай тебе все силовые структуры, ты и меня свергнешь. А когда сели за стол, Брежнев оставил шуточки. Оказалось, что идея министра МВД об объединении всех силовых министерств в единое не забылась. Она, как зерно в теплой почве, прорастала в уме генерального секретаря. Два месяца назад Леонид Ильич и слышать об этом не желал, а сегодня изменил свое прежнее мнение. Видимо, потолковал со своими помощниками, которым он, Щелоков, еще раньше подкинул эту идею. «Когда силовые министерства в одних верных руках, страна будет жить спокойнее», – подытожил Леонид Ильич.

Щелоков с Брежневым жили на Кутузовском проспекте, на одном этаже, но общались далеко не каждый день. Оба были загружены «под завязку», и министр ждал случая при очередной встрече за рюмкой вновь напомнить о своей навязчивой идее. Но генсек тоже зря времени не терял.

У Николая Анисимовича была одна затаенная мечта, которая, зародившись, не давала ему покоя. Он мечтал о том времени, когда станет руководителем объединенных внутренних войск, включая милицию, пограничные части, КГБ. Это означало, что именно он станет негласным руководителем страны, ибо у кого сила, у того и власть. Как ни уважал он в душе Леонида Ильича, как ни пытался боготворить, но все же понимал: землячок долго не протянет, умишком не вышел. А остальные? О, как хорошо успел он узнать нутро этих вождей, увешанных золотыми звездами Героев! Да если бы все они поступали по-геройски, то… наша страна давным-давно стала бы богатейшей в мире. Члены Политбюро! Престарелые вожди высоко носят седые головы, подписывают указы, которые уже подписал первый. Больше всего они любят вспоминать свою боевую молодость, с каждым разом добавляя в мнимые подвиги все новые и новые детали. Пусть задуривают мозги простым обывателям, а не ему, Щелокову. Вот к примеру, Кириленко. Ему ли не знать сего хозяйственника еще по Днепропетровску, который является, как и Черненко, тенью Брежнева! Куда переезжал тот, туда и свита. Говорят, свита делает короля. Возможно, но только не в Советском Союзе. У нас свита – тень первого, повторяющая сказанное свыше. А Суслов? Этот неврастеник, постоянно шевелящий тонкими пальцами, будто мысленно кого-то душит. Он, Николай Щелоков, прошел войну, будучи не членом Военного совета, а строевым командиром, дважды был ранен, выбивался из окружения, однажды ходил в рукопашную, лично заколол штыком немецкого офицера, а они… бумажные черви, тугодумы, жалкие чиновники, вынесенные на гребень мутной волны!

Министр достал из потайного ящика с десяток тонких голубых папок. Это были досье на каждого из членов политбюро, на председателя КГБ, на руководителей Верховного Совета, на их ближайшее окружение. Покачал на ладони. Вот чего больше всего на свете боятся эти высшие чины. Слух о досье каким-то образом дошел до сведения политбюро, даже Леонид Ильич делал запрос. Обеспокоился и Андропов, который считал себя человеком безгрешным и бескорыстным. Однажды Юрий Владимирович позвонил ему и прямо спросил: «Зачем ты, Николай Анисимович, лезешь в чужое ведомство?». Испугался. Без греха и впрямь один Иисус Христос…

Загорелся красный квадратик коммутатора внутренней связи. Министр с трудом оторвался от размышлений, не сразу утопил податливый квадратик. Но… нужно было разговаривать.