Друг капитана Гастелло   ::   Яковлев Юрий

---------------------------------------------

Яковлев Юрий

Друг капитана Гастелло



Юрий Яковлевич Яковлев

ДРУГ КАПИТАНА ГАСТЕЛЛО

ВЕЛИКОЕ НЕПОСЛУШАНИЕ

Очень нехорошо подслушивать разговоры взрослых, а когда младшие еще норовят вставить свое словечко, это уже совсем никуда не годится. Но как быть, если ты живешь со взрослыми в одной комнате? Нельзя же все время зажимать уши руками.

Сережа терпеть не мог чужие разговоры: они мешали делать уроки и отвлекали от собственных мыслей. А когда он ложился спать, то долго не мог уснуть, если в комнате говорили. Это только чудаки превращают свои уши в звукоулавливатели и, делая вид, что спят, подслушивают.

Только один раз Сережа вмешался в чужой разговор, и из этого вышла целая история.

Это случилось в тот день, когда к папе пришел его давнишний приятель дядя Владя. За обедом больше говорил папа, а гость серьезно и сосредоточенно занимался едой. Он так старательно обсасывал косточки, словно играл на них, как на свистульке: косточки действительно издавали свист. При этом лоснящиеся румяные щеки налезали на глаза, закрывали их и, казалось, дядя Владя сейчас замурлыкает от удовольствия.

После обеда гость и хозяин поменялись ролями. Теперь уже Сережин папа молчал, а дядя Владя рассказывал одну историю за другой. Истории эти были разные, и только герой в них оставался один и тот же - сам дядя Владя. Оказывается, на войне он был настоящим храбрецом: первым форсировал Днепр, первым вступил на вражескую землю и лично штурмовал рейхстаг. В конце концов у Сережи сложилось впечатление, что если бы не дядя Владя, неизвестно, сколько бы времени продлилась война.

Сережа слушал папиного товарища с открытым ртом. Он видел дядю Владю в огромном танке (в маленький дядя Владя не влез бы), в самолете (в бомбардировщике) и у гремящего орудия, в клубах дыма тоже возникало кисельно-красное лицо гостя.

Наконец дяде Владе надоело рассказывать истории. Он сел поудобнее на диван и решил немного порассуждать.

- Вот у нас говорят - герои. - Дядя Владя зевнул и быстро прикрыл рот ладонью, словно боялся, что изо рта вылетит птица. - А кто они, эти герои? Взять, например, Колю Гастелло...

Услышав имя легендарного летчика, Сережа насторожился. Он даже привстал со стула. Капитан Гастелло был его любимым героем.

Сережа восхищался им и переживал его гибель, словно незнакомый капитан, отдавший свою жизнь задолго до того, как Сережа появился на свет, был его близким человеком.

- Взять, например, Гастелло, - продолжал дядя Владя, - какой он герой? Ну, подбили ему машину, ну, упала она случайно на шоссе, по которому шли немецкие танки. А при чем здесь героизм?

Сережа почувствовал, что у него слабеют ноги, и он опустился на стул, словно произошло что-то ужасное, вроде пожара или аварии.

Вся Сережина жизнь перевернулась и стала бессмысленной от слов дяди Влади.

- Теперь все трубят: "герой", "герой"! - продолжал гость. - У нас вообще любят из мертвецов делать героев. А кто этому верит?

Вот такие, как Сережка.

Дядя Владя кивнул на мальчика. И тут Сережа потерял власть над собой. Он забыл, что не полагается вмешиваться в разговор старших.

Он решил, что дядя Владя просто ошибся и надо ему скорее все объяснить.

- Гастелло был настоящим героем. Он сам... - начал было Сережа.

Но дядя Владя перебил его:

- Ну вот, полюбуйтесь. "Настоящий герой"! Это мы. старые фронтовики, знаем, кто настоящие герои. Мы... да что там говорить!

Гость махнул рукой, сунул в рот папиросу и стал ее обсасывать, как косточку.

Сережа сидел как побитый. Он представил себе лицо капитана Гастелло. Строгое лицо героя было бледным, а глаза закрытыми.

Герой не видел кисельной рожи дяди Влади и не слышал его слов. Он не мог постоять за себя.