Двое с Летучего голландца   ::   Джейкс Брайан

— Выбери этот канат и смотай его, как положено, в морской воде он сгниет!

Палубный матрос хотел было что-то возразить, но заметив гневный блеск в глазах капитана, поднес руку к фуражке.

— Есть, есть, капитан!

Вандердеккен уже дошел до середины палубы, когда финн, перегнувшийся через кормовое ограждение, вдруг закричал:

— Смотрите! Здесь мальчишка, похоже, мертвый!

Все поспешили на корму и столпились у ограждения. Грубо растолкав их, капитан взглянул вниз. Скорчившаяся фигурка притулилась на выступе под кормовым балконом, окружавшим капитанскую каюту. Это действительно был мальчишка, промокший и окоченевший от холода.

Вандердеккен повернулся к матросам, его хриплый голос прозвучал бесстрастно и жестко:

— Оставьте его там или столкните в воду, мне все равно.

Из камбуза — узнать, что происходит, — вышел толстый бородатый грек, служивший коком.

— У меня нет помощника, — крикнул он. — Если он живой, я заберу его!

Капитан презрительно взглянул на кока:

— Лучше ему быть покойником, чем работать на тебя, Петрос. Впрочем, делай, что хочешь… А остальные, марш на работу!

Петрос, тяжело ступая, спустился в кормовую каюту, открыл иллюминатор и втащил мальчика внутрь. Найденыш не подавал признаков жизни, но когда грек поднес к его губам нож, лезвие слегка запотело.

— Клянусь своей бородой, он дышит!

Петрос перенес мальчика в камбуз и положил в углу возле плиты на кучу мешков.

Помощник капитана — англичанин — заглянул на камбуз выпить воды. Из любопытства ткнув носком ботинка тело мальчика, он попытался растолкать его. Но тот не пошевелился.

Англичанин пожал плечами.

— По-моему, он мертвый. На твоем месте я вышвырнул бы его за борт.

Петрос направил на англичанина свой острый блестящий нож.

— Но ты-то не на моем месте! Я сказал — он останется. Если придет в себя. Мне тут нужен помощник, работы много. Мальчишка мой.

Отпрянув от ножа, англичанин покачал головой.

— Твой, говоришь? Не повезло парню. Капитан верно сказал: лучше ему умереть.

Мальчик пролежал на мешках почти двое суток. Под вечер второго дня на плите Петроса дымилась похлебка из соленой трески, репы и ячменной муки. Подув на половник, грек попробовал, что получается, и бросил взгляд на мальчика. У того глаза были широко открыты, он с жадностью смотрел на кастрюлю.

— Вот оно что! Моя рыбка жива?

Мальчик открыл рот, но никаких звуков не последовало. Петрос взял выпачканную жиром деревянную миску, зачерпнул ковшом немного похлебки и сунул миску в руки мальчика.

— Ешь!

Похлебка была обжигающе горячая, но это не могло остановить мальчика. Жадно, почти не пережевывая, он проглотил еду и протянул коку пустую миску.

Петрос ударил по ней половником, она перевернулась и выпала из рук мальчика, а грек сощурил безжалостные глаза:

— Бесплатно наш корабль никого не возит, рыбка. Я тебя поймал, теперь ты мой. Скажу «работай», будешь работать. Скажу «ешь», будешь есть. Скажу «спи», будешь спать. Понял? Только «ешь» и «спи» услышишь от меня нечасто. Будешь работать. Работа будет тяжелая! А иначе угодишь обратно за борт. Ясно тебе?

Он рывком поднял мальчика и потянулся за ножом.

Широко раскрыв глаза, несчастный отчаянно закивал головой.

Петрос налил в ведро воды, бросил туда пемзу, кусок тряпки и сунул все это в руки своего раба.

— Выдраишь камбуз до блеска, и палубу, и перегородки, всё! Да, как тебя зовут, имя у тебя есть?

Мальчик показал на свой рот и издал какой-то тихий напряженный звук.

Петрос раздраженно пнул его ногой.

— В чем дело? У тебя что, языка нет?

В это время на камбуз зашел араб. Он схватил мальчика за подбородок и заставил открыть рот.

— Язык есть.

Петрос отвернулся помешать похлебку.

— Тогда чего же он не говорит?

— Ты что, немой, парень?

Мальчик опять отчаянно закивал.