Гадкий городишко   ::   Сникет Лемони

, и вот уже стали появляться в виду строения различной высоты и длины по сторонам улиц, узких и широких, и Бодлеры увидели высокие и тощие силуэты фонарных столбов и флагштоков, тянущихся к небу. Но все, что они видели — от верхушки самого высокого здания до изгиба самой узкой улочки, все было черным как деготь и словно слегка колебалось — как будто город был нарисован на ткани, которую колыхал ветер. Колебались здания, колебались фонарные столбы, и даже сами улицы чуть-чуть колебались, и вообще такого города Бодлерам еще не приходилось видеть. В нем была загадочность, но в отличие от других загадочных явлений, разгадка его не принесла детям облегчения, когда они добрались до окраины Г.П.В. и поняли, в чем кроется причина зыбкости всех очертаний.

Город был буквально скрыт под стаями ворон. Едва ли не каждый дюйм всего, что имелось в городе, занимала большая черная птица, и все они с подозрением косились на детей, которые топтались на границе города. Вороны восседали на крышах домов, теснились на подоконниках, важно располагались, расставив крылья, на ступенях и тротуарах. Вороны усеивали все деревья от верхних веток до корней, выступающих из покрытой воронами земли. Они собирались большими компаниями на улицах, чтобы потолковать между собой. Вороны облепляли фонарные столбы и флагштоки, отдыхали в водосточных желобах, умещались между столбами оград. А шесть ворон даже взгромоздились все вместе на вывеску с надписью «Ратуша» и стрелкой, указывающей вдоль заполненной воронами улицы. Вороны не издавали пронзительных криков, не каркали, как обычно поступают вороны, не трубили в трубу, чего, собственно, вороны никогда и не делают. И все-таки в городе отнюдь не было тихо. Когда вороны перелетали места на место, в воздухе раздавался шелест крыльев. То одна, то другая ворона снималась с места, как будто ей наскучило, скажем, сидеть на почтовом ящике и она решила, что на круглой дверной ручке ей будет куда интереснее. Иной раз какие-то вороны принимались вдруг махать крыльями, словно они устали жаться друг другу на скамье и им захотелось поразмяться. И тут же остальные начинали ворочаться, пытаясь устроиться поудобнее тех же тесных условиях. Всеми этими перемещениями и объяснялось, почему город издали напоминал дрожащее марево. Но Бодлерам от этого объяснения не стало спокойнее. Они продолжали молча стоять, прижавшись друг к другу и набираясь храбрости, чтобы пройти между всеми этими трепыхающимися черными птицами.

— Я прочел три книги про ворон, — сказал Клаус. — Они совершенно неопасны.

— Да, я знаю, — отозвалась Вайолет. — просто непривычно видеть столько ворон сразу, но волноваться незачем. Это так, цветочки.

— Зимустер, — согласилась Солнышко.

Однако они по-прежнему не двинулись в сторону города, кишащего воронами. Что бы дети ни говорили друг другу — мол, вороны неопасны и волноваться незачем, а также «Зимустер», то есть что-то вроде «Глупо бояться стаи птиц», — все равно Бодлеры чувствовали, что скоро их ждут настоящие ягодки.

Будь я один из Бодлеров, я бы так и простоял на краю города всю оставшуюся жизнь, скуля от страха, и не сделал бы ни шагу по кишащим воронами улицам. Но Бодлерам понадобилось всего несколько минут, чтобы набраться храбрости и двинуться к ратуше по улицам, заполненным бормочущими, шуршащими птицами.

— Оказывается, это не так уж трудно, — произнесла Вайолет, понизив голос, чтобы не потревожить ближайшую ворону. — Это, конечно, уже не совсем цветочки, но все-таки между птицами пройти можно.

— Ты права. — Клаус не отрывал глаз от тротуара, боясь наступить на хвост какой-нибудь вороне. — Они даже немножко отодвигаются, чтобы дать нам пройти.

— Р-ракат, — вставила Солнышко. Она ползла как можно аккуратнее.