Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)   ::   Роулинг Джоан Кэтлин

Нелёгкая работа, посетовал Фадж, приходится следить буквально за всем, начиная с полётов на мётлах и заканчивая контролем за популяцией драконов (при этих словах Премьер-министру пришлось схватиться за стол, чтобы устоять на ногах). Потом Фадж отечески потрепал его по плечу:

— Не беспокойтесь, вряд ли я вас ещё потревожу. Разве только у нас произойдёт нечто чрезвычайное, что сможет повлиять на жизнь магглов… на людей, не владеющих магией, я имею в виду. А в остальном действует принцип: живи и дай жить другим. Надо заметить, вы вели себя достойнее, чем ваш предшественник. Он, знаете ли, попытался вышвырнуть меня в окно, решил, что это происки оппозиции.

Тут, наконец, к Премьер-министру вернулся дар речи.

— То есть как… это не шутка?

Его последние надежды таяли на глазах.

— Нет, — спокойно сказал Фадж. — Боюсь, это чистая правда. Смотрите.

И он превратил чашку на столе в морскую свинку.

— Но, — выдохнул Премьер-министр, наблюдая, как чашка принялась жевать край заготовленной речи, — но… почему мне никто не доложил?

— Министр магии ведёт дела только с действующим Премьер-министром, — ответил Фадж, убирая палочку во внутренний карман пиджака. — Мы считаем, что лишь таким образом можно обеспечить секретность.

— Раз так, — жалобно проговорил Премьер-министр, — почему же бывший премьер меня не предупредил?..

Фадж только рассмеялся в ответ.

— Дорогой мой Премьер-министр, а вы бы на его месте рассказали кому-нибудь?

Продолжая посмеиваться, Фадж бросил в камин горсть порошка, шагнул в изумрудное пламя и с шумным свистом исчез. А Премьер-министр так и остался стоять посреди кабинета, понимая, что никогда в жизни, ни одной живой душе не осмелится рассказать про эту встречу, да ему никто и не поверит.

Оправиться от потрясения удалось не сразу. Первое время он пытался объяснить случившееся изнурительной предвыборной гонкой — почти не спал, вот и мерещатся всякие глупости. Лихорадочно пытаясь уничтожить все следы пребывания Фаджа, он осчастливил морской свинкой племянницу и велел личному секретарю убрать из кабинета портрет уродливого коротышки, объявившего о появлении незваного гостя. Но, к ужасу Премьер-министра, выяснилось, что картину снять невозможно. Поочерёдные старания нескольких плотников, пары строителей, историка-искусствоведа и канцлера казначейства ни к чему не привели, и Премьер-министр сдался; оставалось только надеяться, что до конца его срока в правительстве злосчастная штуковина не будет подавать признаков жизни. Порой он готов был поклясться, что видел краем глаза, как обитатель портрета зевал или почёсывал нос, а пару раз даже исчезал, оставляя в раме только грязно-коричневый холст. Со временем Премьер-министр привык не обращать на картину внимания, а если и замечал что-то необычное, то приписывал это игре воображения.

Но три года назад, когда он, как и сегодня, заработался допоздна, портрет вновь подал голос, возвещая о приходе Фаджа, который тут же вылетел из камина, мокрый до нитки и почти в истерике. И не успел Премьер-министр спросить, зачем гость заляпал грязью дорогой аксминстерский ковёр, как тот уже разразился совершенно невразумительной тирадой о тюрьме, про которую Премьер-министр впервые слышал, человеке, которого Фадж называл Серым Блэком, о каком-то «Хогвартсе» и мальчишке по имени Гарри Поттер. Для Премьер-министра всё сказанное было больше похоже на бред.

— …я только что из Азкабана, — тяжело дыша, проговорил Фадж, выливая воду с полей котелка в карман. — Не самый приятный полёт, скажу я вам, аж от Северного моря… дементоры вне себя, — он содрогнулся, — от них ведь никто ещё не сбегал. Так или иначе, я должен был поставить вас в известность, Премьер-министр.