Я иду искать   ::   Алмазов Борис Александрович

Там всякие рукописи, первая лампочка Эдисона, первые печатные машинки…

Тут ещё одному, дылде такому, из шестого «б», захотелось, чтобы его похвалили. Он говорит:

— Первую лампочку не Эдисон изобрёл, а Яблочков!

— Вот и нет! — ещё один умник нашёлся. — Не Яблочков, а Ладыгин. Сам ты Яблочков!

— Подождите, подождите! — говорит Роберт Иванович. — Как ни заманчиво открыть такой музей, но всё же давайте говорить о деле… Значит, так: нашей школе скоро сто лет. Что бы нам такое придумать к юбилею, тем более что у нас есть такая замечательная фотолетопись?

Что бы нам придумать?

До чего я люблю эти наводящие вопросы — прямо обожаю! Главное директор сказал и вид делает, что усиленно думает, а все уже давно догадались, к чему он клонит, но тоже делают вид, что думают, — надо же человеку приятное сделать!

Вдруг малявка, которая про чучело талдычила, как бабахнет:

— Надо выпустить рукописный журнал!

Я даже удивился, но потом подумал, что она это нарочно сказала! Я тоже так люблю на эти наводящие вопросы бухнуть. Например, на новогодней ёлке затейник кричит:

Кто подарки нам принёс?

Наш любимый дед…

А я изо всех сил как крикну: «Склероз!» Вот и она вроде этого. Но поглядел на неё — она глазёнками голубыми хлопает — дура дурой! Неужели, действительно, сообразить не может, чего от нас директор добивается?

— Нужно, — говорю, — организовать поиск людей, которые учились в нашей школе, по этим фотографиям!

— Да! — кричит Роберт Иванович. — Это замечательная мысль. Вот…

— Макаров, — говорю. — Шестой «а».

С первого раза, конечно, мою фамилию запомнить невозможно!

Тут дверь как распахнётся — и влетает завхоз. Красный, как огнетушитель, глаза безумные, по кабинету заметался, во все углы заглядывает.

— В чём дело, Андрей Лукич? — директор спрашивает.

— Убёг! Шахтёр убёг!

Я скорее к нему спиною стал и — как из пулемёта:

— Организуем поисковые группы, отыщем интересных людей… — И сам всё так поворачиваюсь, чтобы меня Лукичу видно не было, словно хочу директору в рот прыгнуть. — Рассказы интересных людей будем записывать на плёнку…

Роберт Иванович прямо заслушался.

— Верно! Верно! — поддакивает. — Андрей Лукич, вы не могли бы попозже, видите, у нас заседание кружка красных следопытов?

— Ага! — вздыхает Лукич. — Что за дети пошли! Ничего не боятся. Конечно! Разве его теперь найдёшь! — И выкатился из кабинета.

— Так! — хлопнул по столу рукой директор. — Вот…

— Макаров, — говорю, — шестой «а».

— Вот Макаров предложил интереснейшее дело! Давайте посмотрим сейчас альбом и наметим пути поиска!

Тут все к альбому бросились. Только я собрался смыться под шумок — не стану же я какой-то ерундой заниматься, — тут директор всех остановил:

— Постойте! Председателем нашего кружка предлагаю избрать Макарова из шестого «а».

Надо же, запомнил! Лучше бы не запоминал!

— Не! — говорю. — Я не могу председателем! Я всю работу завалю!

— Это почему же? — говорит Роберт Иванович. — Учишься ты на одни пятёрки, а мы тебе помощников дадим! Правда, ребята?

— Пра-авда! — протянули следопыты, а один мне язык показал — сам, наверное, в председатели метил. Вот и выбрали бы его! На здоровье! А мне это нужно как лягушке галоши! Но я так растерялся, что ничего не мог сказать, — ну и Роберт Иванович! То он моей фамилии не может запомнить, а то вдруг знает, как я учусь! Прямо я от удивления чуть на пол не сел.