Салат с кальмарами   ::   Погодин Радий Петрович

---------------------------------------------

Погодин Радий Петрович

Салат с кальмарами



Радий Петрович ПОГОДИН

САЛАТ С КАЛЬМАРАМИ

Рассказ

Жена Скачкова уехала в санаторий на Черное море. Скачков тут же подтвердил ее тезис: мужик - дурак, а если постарается - идиот. Он купил книгу за двести десять.

Спрашивается: нужна ему книга за двести десять, если зарплата у него двести пять?

Скачков взглядом очистил кухню, как очищают луковку: эмаль, никель, стекло. Снял с полки старинную супницу. При царизме в ней подавали фруктовые супы - сейчас в ее сиренево-фаянсовой утробе лежала сушка. Одна. В холодильнике, зарывшись в снег, ржавела банка кальмаров. И банка майонеза. И все.

Скачков съел сушку с майонезом.

Мысли в его голове возникали, как образы, как формы, - цельно: окорока, батоны, осетры, бутылки. И уходили за желтый горизонт на синих парусах.

- О-о-о... - застонал Скачков.

Проще всего было позвонить теще, напроситься к ней на ужин и заодно стрельнуть у нее денег. Но покойная Скачкова мама ребенком пережила в Ленинграде блокаду; ее рассказы о ленинградцах потрясали - ленинградцы были мужественным, гордым народом. Мысль пойти к теще Скачков отринул как антипатриотическую.

Позвонил своему институтскому другу Алоису.

- А не сводил бы ты меня в кабак, Алоис? - сказал он. - Что-то я тебя очень давно не видел.

- Жрать хочешь. А надо было ехать в отпуск вместе со своей женой. Витамины! Море! - орал Алоис. - Поджаристые ляжки. Шашлык-башлык!

- А ты, Алоис, не увиливай.

- Я не увиливаю. Я в гости иду. В один хауз. Там... - Алоис засопел, что-то прикидывая с позиций чести - он чести был привержен. - Пойдешь со мной, - наконец сказал он. - Там кормят.

- За так?

- Ну не совсем. Сегодня там читают.

- Про небо в клетку?

- Тебе не все равно? Надувай щеки, как умный. Улыбайся, как воспитанный. Баб не лапай...

- Дал бы лучше десятку в долг. Когда-то мы были как братья. Помнишь, Алоис?

На это Алоис ему ответил:

- Крепись...

Скачкову не хотелось в гости, тем более туда, где читают. Ему не хотелось ни вопиющих фактов, ни гражданской отваги, ни порицания Руси. Ему хотелось обонять нарезанную толстыми ломтями колбасу по кличке "Прима", вареную картошку, лук и мягкий хлеб. А также чай грузинский высший сорт.

Скачков ждал Алоиса на Литейном у медицинской вазы. Прошла старуха с корзиной флоксов - воздух стал миндалевым. "Хорошие цветы, - подумал Скачков. - Хорошо сейчас жене в Крыму". И тут пришел Алоис. В темно-синих штанах и голубой рубашке. На голове седина.

Алоис поседел рано. Еще в институте ходил с проседью. Можно сказать, проседь его и в люди вывела - она сильно действовала на романтических дамочек торговой специальности. Алоис был прожорлив - жил с бабушкой и вечно голодал. Романтические торговые дамочки его спасли. Звали Алоиса Александр. Он долгое время был строен. Одевался со вкусом. И очень тревожно, даже ревниво, верил в начальство. Он говорил: "У них есть все. Зачем им злато?"

Разглядев Скачкова у вазы, Алоис закричал еще издали:

- Прашем пана до борделя! Слушай, старик, я пожевал крупы сечки. Слушай, какая гадость. Твоя кобра когда приедет?

- Через неделю.

- Моя неделю назад уехала. А я уже без денег. Ну, кобра. Гремучая змея. Гюрза. Анаконда. Я, Скачков, купил книгу за сто двадцать.

- А я за двести десять.

- Слушай, старик, неужели они между собой называют нас удавами? Впрочем, это было бы не так уж и отвратительно, в этом есть какая-то гармония. Скачков, какой ты весь стройный. И брюха нет. Где твое брюхо? Над нами, Скачков, небо синее. Мы свободны и неотвратимы. Мы, Скачков, орлы!

- Чего ты орешь? - спросил Скачков.

- Я не ору. Я восклицаю. Озвучиваю отношения. Скачков, когда друзья давно не виделись, надо либо про жизнь рассказывать, либо правду-матку резать, либо восклицать.