Дело лошади танцовщицы с веерами   ::   Гарднер Эрл Стенли

И опять скажу тебе, что к десяти утра у нас будет целый табун лошадей, если я не получу от тебя каких-то более определенных примет.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Я дам тебе нечто более определенное. Если я не ошибаюсь, у нее есть пулевое ранение.

— Пулевое ранение?!

— Да. Если у самой лошади нет раны, то пуля должна застрять в седле. Седло очень хорошее, ручной работы, сделанное Биллом Уайаттом из Остина, штат Техас. А теперь за работу, и немедленно засылай своего человека в «Ричмелл».



Глава 6

Было девять тридцать утра, когда Мейсон открыл дверь своей частной конторы.

Делла Стрит уже распаковала почту, разложив ее в три аккуратные кучки на столе Мейсона: самые важные письма, на которые Мейсон должен ответить немедленно; менее важная корреспонденция, которая может подождать; и третья, самая объемистая пачка, содержавшая почту, на которую ответить могла она сама.

Взглянув на стол, Мейсон нахмурился:

— Черт возьми, как я люблю читать письма. Почта — это чудесная вещь, Делла. Каждое утро она приносит нам диаграмму людских мыслей. Люди, у которых есть тайны, хотят, чтобы я взялся за их разгадку безвозмездно; люди, которые хотят с кем-то свести счеты; люди, которые хотят занять денег; люди, которые намекают на дела, которыми я занимался. Они все действуют как бы по одному общему образцу, однако есть что-то такое, что зависит и от индивидуальности каждого. Эти письма помогают мне понять людей — а если ты не понимаешь людей, нет ни малейшего шанса стать преуспевающим судебным адвокатом, — но на них не обязательно отвечать… Есть что-нибудь от Пола Дрейка, Делла?

— Он хочет, чтобы вы позвонили ему, когда придете. Пишет, что ничего существенного, просто обычная информация. А Артур Шелдон сидит около конторы, как кот перед прыжком.

Глаза Мейсона сузились.

— Кажется, он что-то замыслил, а?

— Герти считает так же. Говорит, что он выводит ее из себя, бродя вокруг и бормоча что-то под нос.

— Хорошо. Давай-ка взглянем на Шелдона, Делла, и разберемся, что его тревожит.

Делла Стрит подняла трубку, дала указание Герти пропустить Шелдона и затем встретила его у дверей конторы.

Шелдон прошел прямо к Мейсону. Его руки были неловко засунуты в карманы пиджака.

Мейсон сказал:

— Садитесь.

Шелдон, как в забытьи, продолжал приближаться к Мейсону и, подойдя к его столу, достал из внутреннего нагрудного кармана своего костюма толстый бумажник.

— Мистер Мейсон, — произнес он, нервничая так, что слова сливались от спешки и беспокойства, — я хочу, чтобы вы стали моим адвокатом. Хочу, чтобы вы представляли меня. Представляли меня, а заодно — косвенно — и Лоис Фентон. Я хочу, чтобы вы защитили ее интересы.

— В чем?

— Во всем.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — когда она придет сюда в половине одиннадцатого…

— Нет, нет. Придет она или нет, я хочу оплатить все. У меня есть деньги.

Шелдон открыл бумажник и начал отсчитывать деньги. Там были купюры в пять долларов, в один доллар, несколько двадцатидолларовых и одна бумажка в пятьсот долларов.

Мейсон мрачно наблюдал за ним.

— Сколько у вас там денег, Шелдон?

— Не знаю. Я не считал. Только и хватило времени, чтобы собрать их.

Мейсон кивнул Делле Стрит.

Делла Стрит быстро пересчитала пачку купюр.

— Здесь девятьсот восемьдесят девять долларов, — доложила она.

Мейсон длинными сильными пальцами забарабанил по крышке стола.

— Верни ему половину, — распорядился он. — Оформи расписку в получении оставшихся денег, Делла. Оформи это как гонорар от Лоис Фентон — только от нее и ни от кого иного.

Делла Стрит возвратила Шелдону половину денег и села за пишущую машинку.

— Пометь расписку шестнадцатым числом, — прибавил Мейсон.

Делла с удивлением взглянула на него, затем подошла к отрывному календарю на стене, где стояло: «Сегодня семнадцатое».

— Шестнадцатым, — твердо повторил Мейсон.