А Н Майков и педагогическое значение его поэзии   ::   Анненский Иннокентий

Преобладание живописных элементов его поэзии над музыкальными и, может быть, вообще зрительных восприятий над слуховыми сказалось у него, как у Гончарова, ясностью и отчетливостью изображения и выражения, нелюбовью ко всему искусственному, вычурному, расплывчатому, недосказанному и, наконец, слабой наклонностью к мистицизму. Язык Майкова выразителен и прост, несмотря на привычно торжественный тон его лирики. Манерность речи он ненавидел не менее вульгарности, и у него нигде нет искусственной опрощенности и пониженности слога. Стиль Майкова по справедливости заслуживает особого исследования. Но здесь мне приходится ограничиться лишь весьма немногими и беглыми замечаниями.

Сила майковской речи заключалась в ее естественном синтаксическом сложении {Только не разговорном.} и в живописных элементах, причем он славился особенно эпитетами, а также искусным подбором и составлением сложных слов.

Вот ряд примеров:

Для сложных слов:

орел широкобежный ; темноцветные маки ; плод сладко-сочный ; грот темно-пустынный ; над чашей среброзвонкой ; золотовласые, наяды ; Силен румянорожий ; на брегу зелено-теплых вод ; Апеннин верхи снеговенчанны, с чернокудрявой, смуглой головой ; лилово-сребристые горы, бред твой сквозьсонный ; со смугло-палевым классическим лицом ; в многомятежном море зла ; голубок среброкрылых ; самоуслада; миродержавная забота ; быстробежный и т. д.

Согласитесь, что ни одного из этих слов или словосочетаний нельзя назвать натянутым и неудачным.

Для эпитетов:

янтарный мед (1839); золотые акации (1839); внимательная мечта ("Импровизация") (1856); мохнатая ель, мшистая ель (1856), благодатный дождик, золотая буря (1856); голубые бездны полны (1857); незабудок сочных бирюза (I, 255) ; в густой лазури (1870); огненный. куст настурций ; грудой кудрявых груздей (1856).

Замечательно сравнение:

А красных мухоморов ряд,

Что карлы сказочные спят...

Неологизмов у Майкова вообще мало (сквозистый , трелится , зарость ). При этом он не был и педантом русской речи и свободно допускал в свои стихи иностранные слова, даже не прижившиеся в русском:

Везде попрыгав с тамбурином

И в банделетках золотых .

Да и публика знает маэстро - и уж много о нем

не толкует. Репутация сделана: бюст уж его в Пантеоне .

(1859)

Но он решительно уклонялся от слов областных, а также обветшавших славянизмов, которыми, впрочем, владел мастерски, применяя их там, где этого требовал местный колорит картины. Например, в стрелецком сказании:

Но реченный Никон волком

Вторгся в оный вертоград

И своим безумным толком

Ниспроверг церковный лад!

Стиль "Странника" у него выдержан превосходно. Но речь циника в "Двух мирах", которой он хотел придать вульгарный оттенок, по-моему, ему не удалась.

Созерцательно-рассудочная натура Майкова и медленный, органический процесс его творчества удаляли его от современности, от борьбы и полемики, от обличений и проповедничества. Он называет себя поэтом-пустынником (в известном стихотворении, которое может служить эпиграфом к его книгам) и отшельником в обращении к своему издателю Марксу.

...Лишь Красоту любя,

Искал лишь Вечное в явленьи преходящем

Отшельник...

говорит о себе старик Майков.

Крайне скупой на самопризнания, он почти не вводил в свою поэзию своей личной жизни. Самый лиризм его отличался скорее генерическим, чем индивидуальным характером; и это облегчало ему, конечно, переход в мир чужой поэзии. В одном из его поздних стихотворений ("Excelsior", XXV, 1888), по-видимому, обращаясь к молодому поэту, говорит ему следующее:

Пусть в испытаньях закалится

Свободный дух - и образ твой

В твоих созданьях отразится,

Как общий облик родовой .