Алтайские сказки   ::   Иванов Всеволод

Хвастается:

- Вот я какой, чуть медведя своими руками не задавил...

V.

КАК ЛЮБИЛ КАРА-СУ.

Поток горный Кара-Су любил кувшинку-Йгу, что в заводях расла. Большая, желтая, как глаза зеленого бога-Кургамыша.

Ладно.

Целует, ласково подергивает плечами мягкими Кара-Су. Йгу как амулет подпрыгивает, смеется:

- Тль... тль...

Кара-Су говорит:

- Почему ты меня одного не любишь? Всем смеешься. Небу, берегу. Всем. Я так не хочу.

Смеется Йгу, говорит:

- Не могу... тль... тль...

А ветер-Чойном завидовал Кара-Су. Все впитывает в себя - небо, берег, тополя. А он, ветер - запахи одни от трав.

Говорит он Кара-Су:

- Бери себе кувшинку на дно, я помогу.

Стал ветер-Чойном расшатывать Кара-Су.

Волны сначала улыбались. Сердито скривили рожи. А потом сжались и схватили кувшинку за горло.

Не поддается Йгу.

- Тль... тль... - бежит она по волнам, смеется.

Волны - черные.

А та желтые перышки отряхивает, смеется:

- Тль... тль...

Ветер призвал Осеннего Брата.

Осенний Брат пришел - прелью запахло. Понюхал носом (как гриб нос широкий). Сказал:

- Могу.

Наскочил на тополь.

- Хрук!..

Сучок сломался, в поток упал.

Сел на сучок Осенний Брат, наплыл на кувшинку и перерезал ей горло.

Улетели братья.

Закрутился Кара-Су от радости. На дно поволок Йгу.

- Ага! - говорит.

Ладно.

Только завяла кувшинка-Йгу. Без солнца. Без ласкового бога-Кургамыша.

Заболел с тоски Кара-Су. Бросаться на берег стал, а потом со стыда закрылся белым чувлуком, как киргизка, и бредит - летом, тайгой, Йгу.

Пришел Зимний Брат и со свистом (двух зубов не хватает во рту) завыл:

- Сщщуии... щщуии...

VI.

КЫЗЫМИЛЬ-ЗОЛОТАЯ РЕКА.

Было, видишь, так.

Полюбила девушка-Кызымиль, красивая девушка (как черемуха весной) доброго бога-Вуиса. Розового, сочного, крепкого - как шишка кедровая.

Ладно.

Вышла на елань, к солнцу лицо повернула, волосы распустила. Говорит:

- Вуис! Вуис! Я тебя люблю.

Прилетел Вуис-радостный бог.

Улыбнулся, сказал:

- Ты - хорошая. Я тебя тоже полюбил. Только бог-Кутай - старый, сердитый бог... Нельзя мне тебя любить, рассердится Кутай.

- Люблю Вуиса, - говорит Кызымиль, а у самой глаза как у марала блестят красивые глаза.

Поглядел Вуис, поглядел. Вздохнул:

- Не знаю, что и делать.

Думал много.

Говорит:

- Лучше я в человека обернусь.

Опустил коня на волю. Лук взял, сапоги надел.

Человеком сделался.

Ладно.

Узнал старый бог-Кутай. Говорит:

- Как быть тут?.. Нельзя же богу человеком жить. Так, пожалуй, все боги с неба сбегут.

А Вуис в это время в лесу охотился.

Вот и вошел Кутай в Аю-медведя.

В лес спустился. На Вуиса кинулся.

- А! - сказал Вуис. - Хорошая шкура - сошью Кызымиль шубу. Убью медведя.

Да не мог убить.

Медведь-Аю человека Вуиса убил.

Опять стал духом Вуис.

Говорит Кутай:

- Ступай на небо, Вуис. Нечего тебе делать на земле. Ступай. А Кызымиль заточу в воду - не смущай бога.

Ушел Вуис на небо.

Как узнала Кызымиль о смерти Вуиса, затосковала.

Горевала, горевала. В реку бросилась.

Умерла.

Увидел смерть Кызымили бог-Вуис.

- И-шь... - сказал и слезу уронил.

Пала та слеза - белая слеза радостного бога-Вуис в реку, смешалась со слезами Кызымиль - золотая стала река.

Вот катится в Черных горах Кызымиль-река желтая, яро-желтая, золотая река.

- Ох... ох... - к скалам жмется, жалуется.

- Ах! - вздыхают скалы (чем поможешь!).

- Ох... ох...

Тихо. Робко жалуется на богов Кызымиль-золотая река.

VII.

КАК СОГРЕШИЛ АЯНГУЛ.

Много лет спасался на горе Тау старец Аянгул.

До того молился, что борода в землю вошла, а ноги мхом покрылись.

Шепчет чуть слышно:

- Кутай, смилуйся, спаси.

Ладно.

Ехал мимо бог-Вуис, старца увидал:

- Что делаешь здесь? - спрашивает.

Головы не повернул старец.

Отвечает сердито:

- Или не видишь? Молюсь.