Фронт над землей   ::   Кузнецов Николай Федорович

Смущенного Василия, зажатого плотным кольцом любопытных, выручили орлы, внезапно появившиеся над Малаховым курганом. Нечаев заметил их первым и, запрокинув голову в синеву, сказал громче обычного:

- Смотрите, вот это пилотаж!

Проследив за его взглядом, все обернулись в сторону Малахова кургана. Распластав могучие крылья, высоко в небе гордо парили три птицы. Та, что была немного поменьше, летела впереди, а слева и справа от нее, чуть поотстав, шли две другие. В авиации такой строй называется клином.

- Орлица и два орла,- заметил кто-то в притихшей толпе.

- А может, передний-то - орленок? - неуверенно предположил другой.

- Чистый почерк! - воскликнул возвышавшийся над всеми почти на полголовы командир звена Николай Терин.

Старший лейтенант был не из разговорчивых. Только возмущение поведением курсанта или радость за успехи питомца в освоении летной программы побуждали его вымолвить два-три слова - бранных или одобрительных. И когда он говорил о ком-нибудь, что у него "чистый почерк", тот целую неделю ходил именинником: шутка ли - сам Терин похвалил!

Орлиный "почерк" и в самом деле был изумительно четким. Ведомые, как бы соперничая, не отставали от вожака ни на метр. Делая плавные широкие круги, птицы поднимались все выше и выше. Но вот та, что поменьше, резким креном со скольжением нарушила строй, и две другие, ринувшись за ней, столкнулись.

- Точно, орлица и два орла! - подтвердил голос из толпы.- Сейчас начнется рыцарский поединок.

Соперники разошлись и, набрав скорость, устремились навстречу друг другу. Удар крылом - и снова разлет. С каждой схваткой круги становились все меньше и меньше. Орлица же, казалось, была совершенно равнодушной к этому своеобразному турниру и, держась поодаль, выписывала красивые витки восходящих и нисходящих спиралей.

Наконец, орлы сцепились, по чьему-то меткому выражению, "врукопашную". Кружась в штопоре, они дрались крыльями, клювами, когтями. Хищный клекот, падающие перья и тающая высота. Земля угрожающе надвигалась, а орлы, будто не замечая гибельной тверди, продолжали вести жестокий бой. Но вот один, признав себя побежденным, вышел из смертельной схватки почти над самым курганом. А победитель, круто взмыв, с ликующим гортанным криком взмыл к орлице.

- Граждане пассажиры,- как бы дождавшись окончания орлиного поединка, известило радио,- поезд Севастополь- Москва отправляется через двадцать минут. Повторяю...

Провожать своих питомцев - коммунистов и комсомольцев - приехали многие наши командиры. Среди них были инструктор лейтенант Владимир Красовский, командир отряда старший лейтенант Николай Пушко, командир звена Николай Терин.

Теперь, когда наступила пора прощания, наставники и их бывшие ученики говорили друг другу много хороших, теплых слов.

- Большой вам высоты и быстрых крыльев, - сказал Николай Терин. - Хочется верить, что добрые истребители из вас получатся.

- Счастливо, ребята! - Красовский, Терин и Пушко пожали нам руку. Пишите, как примут вас в полках, как начнете службу. Будем ждать...

Раздался третий, последний звонок. Поезд медленно отошел от перрона. За окном замелькали поднятые руки, фуражки, шляпы, косынки. Гремел военный оркестр. Севастопольцы тепло провожали молодых истребителей на ратную службу.

Ныряя из тоннеля в тоннель, поезд выскочил к Инкерману, повернул на северо-восток, пересек голубые рукава Бельбека и Качи, миновал воспетый поэтом Бахчисарай...

В нашем вагоне ехали ребята, окончившие училище по первому разряду и получившие право выбора места будущей службы. В Ленинградский военный округ вместе со мной были направлены Петр Олимпиев, крепыш с огненно-рыжей копной вьющихся волос, и Николай Савченков, высокий синеглазый парень.

Что-то нас ждет впереди, как сложится служба, какие сюрпризы готовит жизнь?..

Все были заметно возбуждены.