Готовность - 1 (О Кузнецове Н Г)   ::   Рудный Владимир

Командующий улыбнулся и спросил, сочувствуя: - Ну как, лейтенант, тяжело? Справляетесь с кораблем?

- Стараюсь, товарищ командующий, - спокойно и внятно ответил лейтенант, не удержался и опять скосил глаз на "одну широкую" комфлота: и тебе, мол, тяжеловато, пожалуй, управляться с флотом.

Комфлот, заметив этот задиристый взгляд, рассмеялся, о чем-то задумался, всматриваясь в лицо лейтенанта, возможно, хотел что-то спросить, похоже, давно ли тот ходит в лейтенантах, но передумал и, как на долгие годы запомнил Щедрин, без тени рисовки признался:

- И я стараюсь управляться с флотом. - Комфлот пожал лейтенанту руку и сказал построже: - Старайтесь, товарищ командир.

Машина исчезла в предрассветной мгле. До побудки оставалось время. Спать не хотелось. Командир долго стоял на стенке.

Что знал тогда командир тихоокеанской "щуки" о новом комфлоте? То же, что и все, даже чуть меньше, потому что часто выходил за портовым ледоколом "Добрыня Никитич" в свободное от льдов Японское море и долго там находился, а командующий появился с Запада недавно. Разговоры о нем пошли в разгар осенних учений. Кто-то из флагманских специалистов первой бригады "щук" рассказал, что встретил у штаба флота капитана 1 ранга с тремя боевыми орденами на отлично сшитом белом кителе. Говорили, прислан из Москвы заместителем недавно назначенного командующего, вполне возможно, и будущий комфлот. "Флажка" больше всего потрясло, что этот, "возможно, будущий комфлот" шагал пешком. "Не привык к высоким должностям. Удержится привыкнет!" Черноморцы, а их, как и балтийцев, в то пятилетие понаехало во Владивосток немало, уточнили, что это Николай Герасимович Кузнецов, известный им по Севастополю командир крейсера "Червона Украина", раньше был старпомом на крейсере "Красный Кавказ", ходил в Турцию, в Грецию, в Италию, участвовал в совместном плавании крейсера, эсминцев и подводных лодок в Стамбул; два года назад "Червона Украина" под его командованием вышла на первое место по боевой подготовке на Черноморском флоте, вот тогда и наградили Красной Звездой капитана II ранга Кузнецова. Следующее звание он, очевидно, получил недавно, когда его отправили в республиканскую Испанию. И ордена, пожалуй, за Испанию - Ленина и Красного Знамени. Воевал против фашистов в Испании - это серьезно. Но последняя должность на флоте командир крейсера...

Все вертелось вокруг одного и того же - молодость, неожиданный взлет. Вроде бы и хорошо, что молод, и все же тревожно. Поймет ли, какой тут масштаб, размах?..

А после учений "баковый вестник" - стоустая корабельная молва, на сей раз всефлотская, - заговорил о самой сути: не о том, пеший ли передвигается или раскатывает на ЗИСе, а о поездках, походах, даже полетах по краю, где "тысяча миль - не расстояние". Куда поближе и где можно найти площадку для посадки, летал на "У-2", подальше - выходил на сторожевике или на эсминце, высаживался на едва обжитое и на совсем дикое побережье, где не было даже причальных мостков, приказал командиру эсминца подойти в приглубом месте к берегу кормой и швартоваться к стволу исполинской лиственницы, словно вросшей в расселину скалы; в будущий укрепленный район или к позициям строящейся тяжелой береговой батареи пришлось добираться по бездорожью, только рассмеялся, когда доложили: "Трактор подан, товарищ капитан 1 ранга!"

За короткий срок успел побывать в далекой и необжитой Советской Гавани, поразился, до чего же она удобна, защищена от всех ветров, бушующих рядом, в Охотском море, где "ветерок в семь баллов - норма", до чего прекрасна, окруженная яркой тайгой и скалистыми берегами бухт, не зря в старые времена ее называли Императорской, а первооткрыватель, соратник Невельского Н. К. Бошняк, завидев такое чудо природы, как весь этот широкий залив и его спокойные глубокие бухты, скомандовал: "Шапки долой!..