Криминальные кланы   ::   Останина Екатерина

Чашка отвратительного кофе в твоей компании, – что может быть лучше?» И он улыбнулся так искренне, что Сальваторе почувствовал, как его сердце захлестывает горячая волна. Ведь он был простым парнем из Чакулли, где знал все улочки, представлявшиеся для посторонних каким-то безумным лабиринтом, переплетением ходов, многие из которых вели в никуда. Ему нравилось толкаться в пестрой нищей толпе, среди пропахших морем торговцев рыбой и морскими ежами.

«Вы встречались с такими высокопоставленными людьми, – прямо сказал он шефу. – Почему я? Вам же приходилось обедать с теми, кому меня в жизни не представят». – «Просто устал, – коротко ответил Сокол. – А что до представления, то будь уверен, со всеми ними ты непременно познакомишься поближе, дай только срок. Что же касается этих многочисленных пирушек… Иногда у меня в один день происходило по три застолья с отвратительными руладами специально нанятых певцов, исполнявших бог знает что во славу очередного „крестного отца“.

А как-то раз меня познакомили даже с князем, аристократом Алессандро Ванни Кальвелло Мантенья де Сан-Винченцо. Этот человек принимал у себя даже английских королей и саму королеву». – «Знаю, – сказал Сальваторе. – Это он предоставил свой дворец Лукино Висконти. – Его взгляд сделался почти мечтательным. – Это именно там, несравненная и такая легкая, кружилась в долгом вальсе Клаудия Кардинале». – «Да, – кивнул Сокол. – Действительно неплохой фильм. И если мне ближе главный герой по прозвищу Леопард, то ты просто вылитый Танкреди».

Чтобы скрыть смущение, наверное оттого, что взгляд хозяина снова сделался необычно мягким, Сальваторе произнес: «Я слышал, что князь де Сан-Винченцо тоже имеет связи с „людьми чести“». – «Да», – подтвердил Стефано Бонтате. «Между прочим, он действительно оказался прав, – думал Сальваторе, неторопливо ведя машину по пыльной автостраде. – Князя мне действительно представили, и скорее, чем я мог предполагать, причем с формулой совершенно убийственной. Подведя аристократа ко мне, „человек чести“ небрежно произнес: “Это то же самое”».

Сальваторе сделался частым гостем в Чакулли. Вернее, он всегда чувствовал себя как рыба в воде. Здесь можно было надежно укрыться от «сбиров». Те отчего-то не жаловали этот богом забытый уголок. Если же происходила облава, то она напоминала некую кинопостановку. Полицейские вели себя так демонстративно, а их вертолеты гремели так, словно уже началась очередная мировая война и некое государство готово стереть с лица земли своих врагов. Они как будто нарочно давали беглецам возможность надежно спрятаться, пока они шумят и заранее извещают о задании, исполнять которое им вовсе не хотелось бы.

Во владениях Микеле Греко Кориолан появлялся с явной неохотой, однако ему частенько приходилось сопровождать туда своего хозяина. Его всегда поражал размах, с которым Папа каждый раз устраивал свои бесконечные банкеты и пикники. Он оборудовал со знанием дела полигон, где «люди чести» в специальных наушниках постоянно соревновались в меткости. «Папа – сторонник стрельбы на поражение», – объяснил Сальваторе Сокол. «Здесь все предусмотрено, – тихо отозвался Кориолан. – Единственное, чего я не вижу, это денежно-вещевой лотереи. Только этого не хватает, чтобы Фаварелла стала настоящим аукционом». Сокол тогда только усмехнулся. «Если бы только лотереи… – произнес он. – Здесь еще кое-что имеется…»

Что же еще имеется в царстве Папы, Сальваторе узнал очень скоро, когда однажды хозяин поручил ему подарить охотничью собаку главе Капитула.