Барабан на шею!   ::   Панарин Сергей

Обязательно надо к нему попасть!

Слегка поразмыслив, Палваныч хлопнул Колю по плечу:

— Эх, рядовой. Салага ты, бритый гусь. Вот что значит первогодка! Не умеешь правильно поставить тактику стратегии. Главнейшей нашей целью является что? Определение места своего положения! А положение у нас интересное… Ага. Второй задачей будет поиск твоего колдуна. Ферштейн?

— Так точно, — без энтузиазма откликнулся Лавочкин.

Он подумал: «Наверное, это свойство всех начальников — добавить какую-нибудь очевидную мысль и нагло выдать твое предложение за свое».

— А раз «так точно», то хрен ли ты рассиживаешься? — осклабился прапорщик. — Вперед!

Коля испытал чувство наподобие ностальгии. Предыдущие двадцать два дня, которые он провел вне общества Палваныча, или, как его называли в полку, Болваныча, отучили солдата от командно-подневольного образа жизни. К хорошему привыкаешь быстро. Банально, но факт.

С неподобающим возрасту кряхтением Лавочкин встал и полез из оврага.

Сзади пыхтел Дубовых.

Овраг располагался у подножия холма, заросшего березками.

Шагов через пятьдесят рощица кончалась и начиналось поле. То самое, где шла ожесточенная битва.

Подразделения, полчаса назад показавшиеся путешественникам армиями, были куда скромнее: не больше шести десятков человек с каждой стороны.

Один отряд выступал под оранжевыми штандартами. На них красовался герб — единорог, протыкающий брюхо медведя. Отряд противника защищал косо раскроенные голубые знамена с изображением медведя, ломающего хребет единорогу. Коля окрестил первых рогоносцами, а вторых медвежатниками.

Рогоносцы и медвежатники отличались друг от друга лишь цветами флагов, Большинство воинов было экипировано необычайно плохо: жалкое подобие меча, рваная кольчуга, деревянный щит. Лучники выглядели чуть солиднее, и лишь немногочисленная кавалерия действительно походила на профессиональную.

Ожесточенный бой подходил к концу. Медвежатники победно взвыли: рогоносцы дрогнули и начали отступление. К счастью россиян, не в рощу.

— Да… — протянул Палваныч. — Пожалуй, сейчас с расспросами лучше не соваться.

Рядом зашевелился куст. Прапорщик и солдат сразу же заприметили человеческую фигуру, прятавшуюся за высоким можжевельником.

— Руки вверх! — гаркнул Дубовых, краем сознания отмечая, что вновь кричит не на родном языке, а «хэнде-хохает».

Над кустом поднялись дрожащие руки.

— Встать! — скомандовал прапорщик.

Палваныч удовлетворенно хмыкнул: в можжевельнике скрывался дезертир. Темноволосый остроносый мужичонка в длинной кольчуге поверх холщовой рубахи испуганно смотрел иа пленителей. Суетливые глазки метались от прапорщика к солдату и обратно. Мужичок, похоже, впал в ступор. Наверняка недоумевал, чего это он сдался двум безоружным странникам. Прапорщик счел его классическим трусом.

— Кто такой? — рявкнул Дубовых.

— Ференанд, — проблеял мужичонка.

— Фердинанд?

— Нет, Ференанд.

— По-моему, один хрен. — Прапорщик пожал плечами. — Из чьего войска сбежал?

— Барона фон Косолаппена. [3] — Дезертир гневно топнул. — Только не сбежал, а затаился в засаде.

— Угу, охотно верю, — тихо прокомментировал Лавочкин.

— С кем воюет твой барон? — продолжил допрос Палваньгч.

— Мой барон? — Ференанд слегка улыбнулся. — С бароном Лобенрогеном. [4]

— А при чем тут икра? — удивился Коля.

— Фамильная легенда об икринке, которая дала жизнь их роду. Во владениях ненавистного барона есть богатейшее озеро. А единорог на гербе…

— Хватит. — Прапорщик прервал экскурс в историю рыбовладельца. — Что за государство тут у вас?

— Откуда вы такие взялись?! — Ференанд вытаращился на россиян.