Год полнолуний (фрагмент)   ::   Прозоров Александр Дмитриевич

- Вот, - страдальчески вздохнул Миша, - разве можно заниматься йогой в такой обстановке? Шлепая босыми ногами, прибежал семилетний Андрюшка, кинулся разнимать зверей, тут же был поцарапан, клюнут и укушен, но реветь не стал, а принялся тоже ловить попугая. Альфонс, теряя яркие, как свежий снег, перья, не только ловко уворачивался, но еще и ухитрялся стучать четвероногих преследователей по головам, а двуногого по пяткам. Досталось даже Мише, хотя тот чинно восседал на стуле, прихлебывал кофе и флегматично советовал: - Оставьте. Пусть выживет сильнейший. Желательно - один. Кончилось тем, что хлопнула входная дверь, и послышался голос Мишиной жены Иры: - Что за шум, а драки нет?! Драка прекратилась немедленно: Андрюшка с Охлосихой выскочили навстречу любимой мамочке, а Муля опять спрятался под кресло. Попугай с видом победителя уселся Тане на плечо, вдохновенно пробормотал: "Боже мой, как ты прекрастна!", и вытянул шею. Женщина улыбнулась и почесала галантной птице грудь. Попугай замурлыкал. - Слушайте, - осенило Мишу, - А может, вы Альфонса возьмете? Так тихо без него было! - Что б он нам сына по квартире гонял? - усмехнулся Олег. - Да нет, - отмахнулся Миша, - это он только кошек так не любит. - И чтоб орал каждый день в пять утра? - Можно покрывало накидывать. Тогда он спит спокойно. - Боже мой, как ты прекрасна! - простонал попугай, на мгновение прервав мурлыканье. - А если его поставить Сашке в комнату?.. - задумчиво спросила Татьяна. - Я вам и клетку подарю, - почему-то прошептал Миша и радостно побежал на кухню... Больше всех обрадовался приобретению Сашка: приведенный из садика домой, он тут же принялся таскать по комнате огромную клетку, выбирая место получше, потом долго твердил попугаю: "Попка дурак" (Альфонс гордо отворачивался), а ложась спать, даже забыл про свой любимый йогурт, поставленный рядом с кроватью. За его неполные пять лет такие случаи можно было пересчитать по пальцам. Олег укрыл сына одеялом и отправился помогать жене. Обычно этим и заканчивался каждый их день - Таня вставала к раковине и начинала мыть накопившуюся за день посуду, а муж приходил ей помогать. Он подкрадывался сзади, осторожно зарывался лицом в душистые кудри, нежно целовал шею, покатые плечи, касался губами розовых мочек ушей, а руки его ложились жене на бедра, или ласкали грудь, почти сохранившую форму даже после рождения сына, или опускались ниже живота... И чаще всего посуду приходилось домывать утром. - Не подходи! - сурово, даже без тени улыбки предупредила Таня, едва скрипнул пол у порога. - Да я только помочь, - вкрадчиво сообщил Олег. - Не подходи! - Она повернулась к нему лицом и умоляюще добавила: Пожалуйста. Я ведь тоже не деревянная! Извини, любимый, но дня три тебе придется потерпеть. Настал момент такой... - Хорошо, я не буду, - не без тоски в голосе произнес Олег, прошел к окну и присел на подоконник, откровенно любуясь своей женой. Та вымыла одну тарелку, поставила в сушилку. Вымыла вторую, задержала ее в руке, приглядываясь к чему-то и внезапно топнула ногой. - Ну не могу я так! Уйди отсюда! Хочется в такие дни больше, а нельзя вообще. Олежка, любимый, не обижайся! Уйди пожалуйста. Я ведь тебя всем телом чувствую. Аж мурашки по коже. Ложись иди спать. Я тебя очень прошу. Пожалуйста... Олег немного посопел - но что тут скажешь? - и отправился укладываться. В постели без Тани было непривычно холодно и одиноко. Олег покрутился, прислушиваясь к бряцанью посуды, потом накрылся одеялом с головой. Стало теплее. Он вспомнил попугая, мишины "йоги", усмехнулся. Если бы ему пришлось создавать свой мир, то он изготовил бы женщин без месячных... Жалко, они были бы не настоящие... Хотя, придуманные женщины не знали бы, что они не настоящие... Или знали... Мысли перескочили на драгоценные камни: сейчас при выращивании искусственных камней специально добавляют в расплав различные химические элементы, чтобы отличить их от настоящих.