Камень с души   ::   Блок Лоуренс

---------------------------------------------

Лоуренс Блок

Камень с души

Утром Уоррен Каттлетон вышел из своей меблированной комнаты в западной части Восемьдесят третьей улицы и зашагал к Бродвею. Стоял ясный, прохладный день. На углу мистер Каттлетон купил "Дейли миррор" у слепого продавца, который продавал ему газеты каждое утро, однако, вопреки расхожему убеждению, не узнавал его ни по голосу, ни по звуку шагов. С газетой он проследовал в кафетерий, где всегда завтракал. Держал ее сложенной под мышкой, покупая горячий рогалик и кофе, а потом в одиночестве сел за столик, чтобы съесть рогалик, выпить кофе и прочитать "Дейли миррор" от корки до корки.

Раскрыв третью страницу, он перестал есть рогалик и отодвинул чашку кофе. Внимательно прочитал статью о женщине, убитой накануне вечером в Центральном парке. Женщина, звали ее Маргарет Уолдек, работал медицинской сестрой в больнице на Пятой авеню. Ее смена окончилась в полночь. Когда она возвращалась домой через парк, кто-то набросился на нее, свалил на землю и нанес множественные ранения колющим предметом в область груди и живота. В статье с подробностями описывалось, что стало с Маргарет после этих ранений, имелась и фотография почившей Маргарет Уолдек. Уоррен Каттлетон прочитал статью, долго смотрел на фотографию.

И вспомнил.

Воспоминания вырвались наружу, словно вода, пробившая дамбу. Он идет через парк. Ночь, темно, тихо. Нож, длинный, холодный, зажат в руке. Рукоятка ножа мокрая от его пота. Он ждет, один во тьме. Шаги, все ближе, он отступает с тропы, в тень деревьев, появляется женщина. Неистовство его атаки, страх и боль на лице женщины, ее крики, стоящие в его ушах. И нож, поднимающийся вверх и обрушивающийся вниз. Поднимающийся и опускающийся. Крики, достигающие пика и обрывающиеся.

У него закружилась голова. Он посмотрел на руку, ожидая увидеть зажатый в ней окровавленный нож, но пальцы сжимали две трети рогалика. Пальцы разжались. Рогалик пролетел несколько дюймов и упал на стол. Он подумал, что его сейчас вырвет, но сумел подавить приступ тошноты.

– О, Господи, – выдохнул он. Никто вроде бы его не услышал. Он вновь помянул Господа, уже громче, дрожащими руками закурил. Попытался задуть спичку, но неудачно. Бросил спичку на пол, наступил на нее, шумно выдохнул.

Он убил женщину. Которую знать не знал, которую никогда до этого не видел. Это его называли в газете зверем, насильником, убийцей. Он – убийца, полиция его найдет и заставит признаться, потом будут суд, приговор, апелляция, отказ в изменении меры наказания, прогулка по длинному коридору, удар электрического тока и, наконец, уход в мир иной.

Он закрыл глаза. Его руки сжались в кулаки, он поднес их к вискам, дыхание так и рвалось из груди. Почему он это сделал? Что с ним такое? Почему, почему, почему он убил?

Почему вообще убивают?

Он оставался за столом, пока не выкурил три сигареты, раскуривая каждую от окурка предыдущей, потом поднялся и вошел в телефонную будку. Бросил в щель десятицентовик, набрал номер, подождал, пока на другом конце провода снимут трубку.

– Каттлетон, – представился он. – Сегодня не приду. Плохое самочувствие.

Секретарша выразила сожаление по поводу его болезни и надежду в его скором выздоровлении. Он поблагодарил ее и повесил трубку.

Плохое самочувствие! За двадцать три года работы в "Барделл компани" он болел лишь несколько раз, да и то гриппом. Ему, конечно, поверят. Он никогда не лгал, его работодатели это знали. А вот теперь вроде бы сказал неправду.

Да какая это неправда, одернул он себя. Самочувствие у него действительно ужасное.

Возвращаясь в меблированную комнату, он купил "Дейли ньюс", "Герольд трибюн" и «Таймс».