Кольцо Сатурна   ::   Майринк Густав

---------------------------------------------

Густав Майринк

Кольцо Сатурна

Ученики ощупью, мелкими шажками, поднимались по винтовой лестнице.

В обсерватории набухала темнота, а возле блестящих латунных телескопов тонкими холодными лучами-струйками падал в круглый зал звёздный свет.

Если медленно поворачиваться из стороны в сторону, позволив глазам свободно блуждать по комнате, можно было увидеть, как разлетаются брызги света, разбиваясь о металлические маятники, свисающие с потолка. Мрак пола заглатывал сверкавшие капли, сбегавшие по гладким, блестящим приборам вниз.

Мастер наблюдает сегодня Сатурн, — сказал Вийкандер немного погодя и указал пальцем на большой телескоп, который, словно твёрдый, мокрый рог огромной золотой улитки, из ночного неба протиснулся сквозь люк обсерватории. Никто из учеников не возразил ему; они даже не удивились, когда, подойдя ближе, убедились в правоте Акселя Вийкандера.

Для меня загадка, как может человек в полумраке, только по положению телескопа, узнать, на какую звезду он направлен, — удивлённо заметил кто-то. — Откуда такая уверенность, Аксель?

— Я чувствую, комната полна тлетворных флюидов Сатурна, доктор Мохини. Поверьте, телескопы засасывают звёзды, на которые направлены, они как живые воронки, и затягивают их лучи, видимые и невидимые, в завихрения своих линз!

Если человек, так же, как я — с давних пор, — ночи напролёт проводит в предельном напряжении чувств, словно в засаде, он не только научается чувствовать и различать тихое, незаметное дыхание звёзд, ощущать их приливы и отливы, осознавать, как они беззвучно овладевают нашим мозгом, гасят наши намерения, чтобы поместить вместо них другие — как они, исполненные ненависти, молча борются друг с другом, эти коварные силы, за право приоритета в управлении кораблём наших судеб… Он научается видеть сны бодрствуя и наблюдать, как в известные часы ночи в видимое царство прокрадываются бездушные призраки умерших небесных тел, жаждущие жизни, и в чуждой, медлительной игре, пробуждающей в нашей душе смутный, неизъяснимый ужас, обмениваются загадочными, понятными лишь им знаками… Но давайте включим свет, в темноте легко сдвинуть что-нибудь, — а Мастеру не нравится, если вещи тревожат, перемещая их с законных мест.

Один из друзей подошёл к стене и нащупал выключатель. Слышен был шорох его пальцев, шарящих по стене, — потом разом стало светло, и жёлтая латунь маятников и телескопов ярко вспыхнула в зале.

Ночное небо, только что льнувшее своей мягкой бархатной кожей к окну, вдруг отпрянуло и скрыло свой лик далеко-далеко, в вышине, в ледяных сферах над звёздами.

— Вот та большая, круглая бутыль, доктор, сказал Вийкандер, — это о ней я вам вчера говорил, её использовал Мастер в своём последнем эксперименте.

А вот от этих двух металлических полюсов в стене — вот здесь, видите? — исходили два переменных тока, так называемые волны Герца, и они образовали вокруг бутыли электрическое поле.

Вы поклялись, доктор, хранить молчание относительно всего, что вы здесь увидите и узнаете, обещали помочь нам как психиатр, конечно, насколько это возможно.