Не убоюсь зла   ::   Хайнлайн Роберт

Юнис, подзовите для доктора фон Ритера кресло поудобнее. Кресло приблизилось, но фон Ритер отмахнулся, и оно снова удалилось. - У меня нет времени на светские беседы. Что вы хотите? Он встал. Стол сложил ножки, повернулся боком и скользнул в стену. - Ганс, я окружил себя людьми, которые не очень меня любят, но среди них нет ни одного соглашателя или молчуна. Даже Байрам получил свое место, потому что возразил мне и оказался прав. Нам в комиссии нужны такие люди, как вы. Но Паркинсон - другое дело, и я имел полное право осадить его публично, потому что он публично потребовал моей отставки. Тем не менее, вы правы, Ганс, "зуб за зуб" - это ребячество. Двадцать лет назад, даже десять, я ни за что не стал бы никого унижать. Если человек полагается на рефлекс, как это делает большинство вместо того, чтобы думать головой, то, будучи униженным, он постарается отквитаться. Я хорошо это знаю. Но я старею, как вам всем известно... - Фон Ритер ничего не ответил. Смит продолжал: - Вы останетесь и поможете Байраму? - Гм... Останусь, если вы будете хорошо себя вести. Он повернулся, чтобы уйти. - Что же, это вполне справедливо, Ганс. Вы будете танцевать на моих поминках? Ритер оглянулся. - С удовольствием, - ухмыльнулся он. - Я так и думал. Спасибо, Ганс. До скорого... - Смит обратился к Байраму Тилу: - Какие у вас проблемы, сынок? - Завтра прибывает помощник генерального прокурора для беседы по поводу покупки "Хоумкрафтс лимитед" нашим производственным сектором. Я думаю... - Он будет говорить с вами. Если вы не сможете обработать его, значит, я сделал ошибку, выбрав вас для этой должности. Что-нибудь еще? - На морском ранчо номер пять, на глубине пятидесятой отметки погиб человек. Акула. - Он был женат? - Нет, сэр. Родителей у него тоже нет. - Хорошо, сделайте что-нибудь сентиментальное по этому поводу. У вас ведь есть видеоролики, где актер дублирует меня своим трогательно-искренним голосом. Когда мы теряем кого-либо из наших, общественность не должна думать, что нам на это наплевать. - Особенно когда нам действительно наплевать, - добавил Джейк Саломон. - Джейк, вы что, видите меня насквозь? Щедрые льготы в таких случаях - наша традиционная политика. Плюс разные мелочи, которые так много значат. - И так хорошо выглядят. Иоганн, у вас нет сердца - одни пульты и механизмы. Скажу больше: у вас его никогда не было. Смит улыбнулся. - Джейк, для вас мы сделаем исключение. Когда вы подохнете, мы постараемся не заметить этого. Никаких цветов, не будет даже обычного портрета в траурной рамке в коридоре. - Вам не суждено этому порадоваться, Иоганн. Я переживу вас лет на двадцать. - Собираетесь танцевать на моих поминках? - Я не танцую, - ответил юрист, - но ради такого случая, пожалуй, научусь. - Не волнуйтесь. Я переживу вас. Хотите пари? Скажем, миллион к вашему любимому налогу? Ах, нет. Я не могу с вами спорить: чтобы выжить, мне нужна ваша помощь. Байрам, зайдите ко мне завтра. Сестра, оставьте нас наедине. Я хочу поговорить с моим юристом. - Невозможно, сэр. Доктор Гарсиа настаивает на постоянном наблюдении. Смит на минутку задумался. - Мисс Подкладное Судно, манера моей речи сформировалась до того, как Верховный суд разрешил писать непристойные слова на тротуарах. Но я постараюсь выразиться достаточно ясно, чтобы вы поняли. Я ваш наниматель. Я плачу вам зарплату. Это мой дом. Я велю вам убраться. Это приказ. Медсестра ничего не ответила. На ее лице появилось упрямое выражение. Смит вздохнул. - Джейк, я старею. Я забыл, что у них теперь свои правила. Пожалуйста, разыщите доктора Гарсиа - он где-то здесь в доме - и подумайте, как мы можем поговорить наедине, несмотря на эту слишком бдительную цербершу. Вскоре пришел доктор Гарсиа. Осмотрев пациента и приборы, он согласился, что некоторое время можно обойтись телеметрией.