Опыт антипредисловия   ::   Парнов Еремей

На трибунах ристалища организуются кассы взаимных пари, волшебники вкупе с предприимчивыми бизнесменами из нашего века создают акционерное общество по обслуживанию туристов-толстосумов.

Все это скорее грустно, чем смешно.

Есть в повести "31 июня" и любовная интрига. Как же без оной? Художник Сэм (не дядя Сэм, а англичанин - представитель современной полубогемы) влюбляется в прелестную, улыбающуюся принцессу Мелисенту. Она тоже, разумеется, без памяти влюбляется в Сэма. Между влюбленными - пропасть глубиной в несколько столетий, дорога длиной, так сказать, далеко не в один год. Для Сэма закопченный от смога Лондон - это объективная реальность, а королевство Бергамора, Марралора, Парлота, Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов - воображение, легкая дымка, сон. Для прелестной Мелисенты соответственно наоборот. Оба мира находятся в такой же взаимосвязи, как мир и антимир. Их разделяет неумолимый закон причинности, вытекающей из постоянства скорости света. Но любовь, как всегда, одерживает верх. На этот раз даже над фундаментальными законами природы, что совершенно недопустимо в фантастике, которая должна быть строго научной. Как же удается автору и тут провести читателя? А все за счет описания прелестной, улыбающейся, яркой такой и излучающей свет принцессы Мелисенты.

Ну прямо видишь ее, как живую, в милом допотопном наряде, изумленно разглядывающую капроновые чулки - паутинку без шва. Вся она умыта солнцем и блестит, точно отлакированная. Лакомый кусочек, как говорит старик Марлаграм. И в то же время - голубой сон, нереальная блистающая эфемерида. Конечно, это пленяет, но разве прав Пристли, устами своего героя утверждающий, что всякий мужчина мечтает об улыбающейся принцессе? Вовсе не всякий! Бездельник фантазер и к тому же неженатый, конечно, может помечтать... Стоит она себе, красавица, и излучает сияние... Смешно мечтать о принцессах! В наше время они отказываются от номинальных тронов, чтобы выйти замуж за летчика или фотографа.

В общем фабула повести довольно незатейливая, а интрижки и вовсе затасканные. Я совершенно не понимаю, почему отдельные сцены вызывают радостный смех, точно так же непостижима для меня тонкая игра юмора и удивительная атмосфера нежной поэтической мечтательности, которая пробуждает в нас лучшие воспоминания детства. Мне кажется, это лишь усугубляет вину автора, увлекшего читателя в мир, где осуществляются мечты. Так недолго и поверить, что 31 июня действительно существует.

На этом, пожалуй, можно было бы закончить разбор повести, если бы не один персонаж, который не дает мне покоя. Это шкипер Планкет - ужасно прожженный тип и тертый калач. Он побывал во всех портах и тавернах, попадал в невероятные передряги и пускался в немыслимые авантюры. Всех он называет "старик", со всеми он на "ты" и в любой момент готов прозакладывать голову за медяк. Знаем мы таких! Барон Мюнхгаузен или, положим, капитан Врунгель тоже ребята не промах. Но их создатели ясно дают нам понять, где правда и где ложь. А вот Пристли даже намеком не дезавуировал Планкета. Понимай, как хочешь. В итоге вы начинаете верить любым небылицам, которые рассказывает этот "шкипер". А ведь он типичное порождение 31 июня. Только в такой день и могут существовать подобные псевдоромантические типы, знакомые к тому же со всеми азартными играми и горячительными напитками всех времен и народов. К сожалению, такие "энциклопедисты" порока в рваных зюйдвестках рождают не столько негодование, сколько желание испробовать какое-нибудь экзотическое пойло. Тем паче что старый греховодник Марлаграм тоже мастер уговаривать. Не могу удержаться и приведу небольшой отрывок. При этом обращаю внимание читателя на сноску по поводу коктейля "Кровавая Мери".